Загадка Скапа-Флоу

Шпар вышел из ЦП и обосновался за маленьким столом в офицерской кают-компании. Через несколько минут ему предстояло сменить на вахте фон Фарендорфа.

Пинг… пинг… пинг… Прр, прр, прр…

И снова штурман, давно переставший их считать, даже не отреагировал.

Бух… Бух… Бух… Бух…

Взрывы яростно сотрясали подлодку. Сорванный с места, за которое тщетно пытался уцепиться, Шпар подскочил на несколько сантиметров. Рядом лопнула лампа.

— О боже! Неужели они никогда не израсходуют свой боезапас? — чертыхнулся Эндрасс со своей койки.

В ЦП фон Фарендорф, держась правой рукой за поручень трапа, ведущего в боевую рубку, грустно взирал на лишившиеся стекол глубиномеры и другие точные приборы, только что выведенные из строя.

— Проклятие! Чего они ждут? Почему они не покончат с нами, объединив усилия? — шептал старший матрос Мантик на ухо Диттмеру, пришедшему ему на смену.

— Может быть, пытаются заставить нас всплыть и сдаться, — предположил тот, когда Шпар вернулся в ЦП для заступления на очередную вахту 16.00–20.00.

С холодной пищей покончили мгновенно. Прин лежал на своей койке, когда услышал, что акустик доложил, что шумы винтов уходят к норд-весту. То, на что он надеялся, наконец-то, случилось. Он спрыгнул с койки, быстро откинул зеленую занавеску, и вышел. Функ-обер-ефрейтор Хебештрайт повернул голову и снял наушники.

— Осталась одна цель по левому борту, герр капитан-лейтенант. Идет малым ходом… Других не слышно, — произнес он низким голосом.

— Гут! Тщательно обследуйте горизонт, скоро всплываем, — распорядился Прин, уходя.

Не останавливаясь в ЦП, он перешел в моторный отсек. На входе увидел старшин Шпорера и Люддеке, стоявших на коленях и закручивающих болты на фланце муфты. Вессельс стоя контролировал их работу.

— Будет готово через десять минут, командир, — сказал он, глядя на отсечные часы, которые показывали 18.55.

— Чудесное зрелище! Вы провели огромную работу — и это самое меньшее, что можно сказать. Уже второй раз вы спасаете нашу шкуру, — произнес Прин с улыбкой. Он сделал паузу, а затем обратился к Вессельсу.

— Двинемся сразу, как закончите. Наверху остался только один охотник. Мы должны воспользоваться этим шансом и смыться, прежде чем вернутся другие со свежим запасом глубинных бомб.

— Будем готовы через пятнадцать минут, командир!

— Я в Центральном.

— Зер гут, командир! Между прочим, гирокомпас уже в строю. Осталось отрегулировать.

— Слышал, как капитан нас хвалил? — шепнул он Шпореру.

— Конечно, и надеюсь, что те, что наверху, перестанут задаваться. Я сыт по горло их заявлениями, что от механиков почти никакой пользы, — отрезал Шпорер.

— Именно это я имел в виду. Только благодаря нам корабль может завершить миссию. И, если он вернется домой невредимым, то снова лишь благодаря нам.

— Однако это не помешает им сорвать все почести, красивые речи и жить долго и счастливо.

— Давайте-ка продолжать. Не стоит терять время. Сейчас не лучший момент для дискуссий, — вмешался инженер-механик.

Прин пригласил Эндрасса, фон Фарендорфа и Шпара в ЦП, чтобы довести до них свой план.

— Если мы начнем движение под моторами, то рискуем быть обнаруженными в момент их пуска шумопеленгаторами врага, который не дремлет, — начал он.

— Тем более, если дадим приличный ход, чтобы оторваться от грунта, — согласился второй помощник.

— Мы пойдем другим путем, — продолжал Прин.

— Бланк тщательно обследует горизонт шумопеленгатором, чтобы гарантировать, что поблизости нет ни одного корабля. И как только он доложит о том, что охотник удаляется, мы всплывём на поверхность, медленно продувая среднюю группу ЦГБ, до тех пор, пока палуба не достигнет уровня моря. Над водой будет возвышаться только рубка. И потом мы скроемся в ночи, уменьшив силуэт до минимума.

В ЦП появился Вессельс. Прин подозвал его, чтобы кратко повторить разработанный им план. Инженер-механик одобрительно кивнул и занял свое место у станции погружения-всплытия.

— По местам! — скомандовал Прин приглушенным тоном.

Рядом, в своей крошечной рубке Хебештрайт в наушниках следил за передвижениями преследователя и тщательно прослушивал горизонт.

Люди со все еще напряженными лицами стояли перед маховиками, вентилями и рычагами в ожидании приказаний. Прин, скрестив руки, Эндрасс, опершись спиной на трап, ведущий в боевую рубку, и фон Фарендорф, ухватившись за стойку, — все ожидали доклада акустика. Шпар у своего прокладочного столика, в свою очередь, разглядывал утомленные лица, покрытые семидневной щетиной, и подсознательно приложил ладонь к собственной небритой щеке.

В бедной кислородом атмосфере дыхание сопровождалось свистом. Корабль находился в подводном положении уже двенадцать часов, и масса кислорода была израсходована в ходе напряженной работы над правой линией вала и ремонта различных механизмов.