Загадка смерти. Очерки психологической танатологии

Жерар Шураки, 52 лет, бывший судебный исполнитель, попал в автокатастрофу, получил 11 переломов, перенес 11-часовую операцию, сутки находился между жизнью и смертью: «В один из моментов я оказался над своим неподвижным телом. Я видел его. Пытался управлять им, но оно не подчинялось. Меня стало втягивать в водоворот. Ощущение было такое, будто едешь на американских горках. До меня доносились какие-то крики, свист, обрывки музыки. Потом начало качать из стороны в сторону. Это ужасно. Вдруг все стихло, и я увидел черное отверстие входа в тоннель. Чувствую, меня неумолимо затягивает туда. В конце тоннеля увидел свет, который по мере движения становился все ярче и ярче. В конце пути меня ожидала картина иного мира: я был окружен ореолом света и чувствовал себя слитым с космосом. Ощутил, что стал вращаться все быстрее и быстрее, по в этом не было ничего неприятного. Вдруг передо мной поплыли картины моей жизни — как на киноэкране. И я решил вернуться назад. Когда пришел в себя, то закричал от боли».

Американский исследователь К. Ринг описал ощущения 102 больных, пребывавших в коме. 60 % пациентов отмечают невыразимое состояние покоя, 37 % — отделение от тела, 23 % — попадание в тоннель, 16 % — свет, восхищавший их, 8 % — встречи со своими ранее умершими родственниками и близкими. Большинство вернувшихся к жизни упрекали врачей, говорили, что «там им было лучше, чем здесь. Однако часть опрошенных утверждали, что переход к смерти был мукой и связан с неприятными воспоминаниями». («Нувель обсерватер», Франция. Перевод этой заметки опубликован в газете «Аргументы и факты», № 8, 1991 год, откуда мы и воспроизводим его).

В течение нескольких лет автор этих строк в Армении тоже собирает факты о переживаниях умирающих, особенно в клинической фазе умирания. Они в основных чертах повторяют то, что известно из публикаций других авторов. Но о некоторых из них речь пойдет на следующих страницах данной книги.

§ 11. Возможна ли клиническая смерть без психических переживаний?

Согласно данным ряда авторов (например, парапсихологов Карлиса Осиса и Эрландера Харалдсона), примерно 50–60 % оживленных людей ни о каких переживаниях не рассказывают. Что касается В. А. Неговского, то он даже считает, что почти все, выходя из состояния клинической смерти, ни о каких переживаниях не рассказывают. Он считает, что в коматозном состоянии, во время клинической смерти, психическая жизнь человека полностью прекращается. В качестве доказательства он обычно приводит такой случай, имевший место во время Великой Отечественной войны:

«В ряде случаев мы добивались успешного выведения тяжелораненых бойцов из состоянии агонии и клинической смерти. Когда одного оживленного солдата корреспондент фронтовой газеты в шутку спросил, что он видел на том свете, раненый ответил: „Я проспал свою смерть“» [93].

Далее В. А. Неговский отметил, что такой ответ правильно отражает процесс угасания жизненных функций организма: кора мозга перестала функционировать, сознание исчезло.

Вполне ясно, что в те времена В. А. Неговский не интересовался психологическими аспектами клинической смерти. В последние годы он несколько изменил свои взгляд, однако и теперь его нельзя считать специалистом, исследующим психологию умирания и смерти [94].