Загадка старого дома. Приключения частных детективов

Мы несколько часов тщательно обследовали стены сверху донизу, но это не принесло никакого радостного результата. Нам попалось несколько кованых гвоздей, разных шурупов, и все. Уставшие и разочарованные мы сели перекусить.

– Вот вам и подкова! – проворчал Лев. – Она приносит удачу, деньги… Ага. Разбежались! Все же зря мы квартиру купили. Говорят же: «Жадность фраера губит!» Нам разве мало того, что нашли, не хватило бы, а?

– Не ворчи, Лева! – прикрикнула на него Оксана. – Ты же сам себя обманываешь. Всю жизнь бы потом жалел, что не проверил соседний подвал.

– Слушайте! – воскликнул я. – А может, мы неправильно ищем? Почему только в стенах. Ведь могли клад и в пол закопать.

– И что, теперь нам еще и пол вскрывать? – сморщился Лев. – Это же какую работу надо провернуть! А вдруг и там ничего не окажется?

– Глаза боятся, а руки делают! – улыбнулся уставшими глазами Краснощеков. – Давайте продолжим работу.

Когда мы разобрали деревянный пол, под ним обнаружили остатки еще одного слоя досок, прогнивших от времени. Пришлось и их выгребать, чтобы очистить пространство для исследования. Краснощеков включил детектор, и прибор стал безостановочно издавать низкий сигнал по всему пространству. Иногда появлялись более высокие звуки. Мы стали осторожно копать. Земля была перенасыщена железным мусором – мы обнаружили немалое количество пряжек, пуговиц, ножей, ножниц, деталей конской упряжи, несколько мелких медных монет девятнадцатого века и металлический олимпийский рубль восьмидесятого года двадцатого века. Клада не было.

– Как я и предполагал, – разочарованно сказал Лев. – Ничего! Один мусор.

– Но все относительно, – заявил Краснощеков, – точнее, все очень субъективно. Ведь чем являются найденные предметы – мусором или реликвией, – зависит от нашего к ним отношения. Слово «реликвия» произошло от латинского – останки, остатки. А по Толковому словарю – это предметы, особо чтимые и хранимые как память о прошлом. Таким образом, практически любой предмет, даже пуговица девятнадцатого века, может стать реликвией, смотря как к ней относиться: хранить как память о прошлом или выбросить как мусор. Думаю, что часть предметов может пригодиться для школьных музеев. Это вас немного утешит, Лев?

– Я все понял! – Мне пришла новая идея. – Мы не учли возможности детектора. На какой глубине он определяет?

– Если говорить про монеты размером с советский пятак, то до тридцати, максимум пятидесяти сантиметров, – ответил Краснощеков.

– Так мало?! – удивились мы.

– Ну да, – согласился Краснощеков, и глаза его прояснились. – А ведь вы правы! Надо копать глубже. И потом еще раз проверить прибором. Ведь и дом немного опустился в грунт, и пол явно приподнялся, ведь несколько поколений прожили.

Мы опять приступили к раскопкам. Сил уже не было. Если бы не Оксана, которая постоянно нам заваривала крепкий свежий чай, то мы бы выдохлись. Выкопав еще сантиметров семьдесят, опять включили прибор. И, о чудо! Он засигналил. В углу дома звук запрыгал от среднего тона к высокому и стал повторяющимся. Дисплей показывал золото. Углубившись еще на сорок сантиметров, мы обнаружили глиняный сосуд, доверху наполненный золотыми червонцами. Мы заплясали от возбуждения. Я не знаю, откуда взялась энергия, но мы плясали и плясали, пока от усталости не свалились на землю. Вставать не хотелось. Все тело гудело, но душа была переполнена радостью. Казалось, в тот момент не было границ нашему счастью.

Назавтра мы еще копали и копали как сумасшедшие, дойдя до основания фундамента, но прибор огорчал нас своим молчанием. И мы осознали, что наступил конец: нашим надеждам, нашим мечтам, нашему дружному коллективу. Пришло время успокоиться и вернуться к прежней жизни. Но как этого не хотелось! Я думаю, каждый человек однажды испытывал в своей жизни такое чувство, как мы тогда. Ставишь перед собой цель, сильно хочешь ее достичь и отдаешь последние силы, но, когда наступает финал и окончание всех страданий на пути к ней, ты не хочешь, чтобы все заканчивалось. Потому что ты жил в другом ритме, в другом мире – тернистом, но милом и радостном для сердца, и тебе совсем не хочется вернуться туда, где хорошо и спокойно, но серо и скучно. И все же мы пленники этого мира. И наступил следующий день…

– Итак, – произнес Краснощеков, – мы должны подвести итог нашей деятельности, кто хочет высказаться? – Он включил чайник.

– У меня осталось некоторое чувство неудовлетворенности, – начал я, – из-за того, что мы не обнаружили главный клад, с которого все началось. То письмо неизвестного очень тронуло меня, и хотелось бы докопаться до истины. Тем более что там мы могли обнаружить рукописи Радищева, которые давно разыскивают исследователи его творчества. Мы могли бы внести свою лепту в раскрытие истории освоения Сибири. Вот что меня огорчает.