Загадка старого имения

Кланяется тебе давний твой знакомец Данила Хорошилов. Ты спрашиваешь, мог ли бы ты приехать и посмотреть, как растет Сашенька. Запретить я тебе ничего не могу, как прежде не мог удержать от самых кривых на свете поступков. Но, скажи на милость, зачем тебе приезжать? Незачем, по моему скромному разумению. Нечего тревожить покой свой и ее. Олимпиадушка уж пять лет как нас покинула, она, может, и была бы рада тому, что ты решился наконец навестить…»

Осторожный скрип половиц в другом конце коридора заставил Александру вздрогнуть и прислушаться. Кто-то шел по коридору, но это была явно не Зосимовна. Человек, судя по шагам, таился, крался, замирая, когда попадал на скрипучие половицы. Александра вспомнила поползновения Жоржа – и поспешно дунула на свечку. Вот уже чего меньше всего ей хотелось, так это появления сего донжуана!

Кажется, она не ошиблась – в дверь тихонько поскреблись. Александра не шелохнулась. Снова легкие поскрипывания ногтем – она не отозвалась. С нетерпением ждала, что ночной гость отправится восвояси, – и не заметила, как уснула, прижавшись щекой к недочитанному письму.

Глава 9 Прогулка верхом

– Не извольте беспокоиться, барышня, – угодливо твердил Устин, – выбрали для вашей милости лошадку самую смирную, будете на ней ехать, словно в покойном кресле сидеть.

Александра поглядела на «смирную лошадку». Она была неказиста, коротконога, невыразительной соловой масти, с унылым выражением повисшей морды и более всего напоминала водовозную клячу, хотя, впрочем, вычищена была отменно, с причесанными и подстриженными гривой и хвостом и под хорошим седлом, блестящим новою кожею. Рядом стояла очаровательная тонконогая гнедая кобылка для Липушки, тоже под дамским седлом, возле которой гарцевал холеный вороной для Ского.

Александра умела владеть собой, и потому ей удалось сдержать гримасу разочарования. Тем более что торчавшая рядом Зосимовна не спускала с нее глаз. Какое бы удовольствие доставило ей огорчение на лице постылой гостьи! И потому Александра только плечами пожала:

– Ну что ж, спасибо… Думаю, я с ней справлюсь. Как ее зовут?

– Зорька, – подсказал Устин с прежней угодливостью.

«Если это Зорька, то вечерняя», – невесело усмехнулась Александра, думая, что на самом деле эта клячонка как раз для нее. Ездить-то она почти не умеет. Платье, которое было спешно, накануне отъезда из Нижнего, переделано из платья крестной, – очень красивое, но совсем не подходит для верховой скачки. То ли дело Липушкина амазонка, сшитая по самой настоящей английской картинке! Такие тончайшего сукна, обливающие фигуру платья с длинным шлейфом Александра видела только на некоторых губернских дамах. Эта одежда для верховой езды едва-едва начала входить в моду, и позволить ее себе могли только самые смелые дамы, к тому же не стесненные в средствах. Ах, как же хорошо быть дочерью, любимой дочерью, богатейшего помещика! Как хорошо потом сделаться его наследницей, невестой, желанной для всякого: и для красноречивого заезжего красавца, и для старинного друга детства, преданного поклонника, который готов снести от Липушки и ее зарвавшейся няньки все на свете, вытерпит любое пренебрежение, будет безропотно ждать, когда о нем вспомнят и позовут, будто не понимает, что именно он – подлинное сокровище, которым Липушка должна дорожить, а она-то…

Александра нахмурилась, вспомнив, что сегодня ей снова нечего сказать Николаю Полунину. По-хорошему, надо бы опять отсрочить встречу, но Федотки что-то не видно, послать к соседям некого, а главное, она так хвалилась перед Полуниным своей сообразительностью, а сама… Наверное, теперь сочтет ее пустозвонкой. Нет, нужно постараться улучить время на прогулке и поговорить с Липушкой начистоту.

Вообще пора, пора уже поговорить с ней – и про соседа, и про себя… ну, все про себя говорить, конечно, Александра не намерена, но кое-что уже сейчас можно сказать. Липушка ничего не знает, конечно, а Зосимовна? Зосимовна – та, понятное дело, была в курсе всех дел покойного барина, если даже стала заверительницей его завещания. Зосимовна знает все. И где, и кто, и сколько. Знает – и определенно скрывает это от Липушки…

А может, Андрей Андреевич Протасов обманул своего старинного друга и благодетеля Данилу Федоровича Хорошилова, посулив, что… Письмо сгорело вместе с домом, но Александра помнила наизусть каждое его слово!

– О чем ты так задумалась, Сашенька? – Голос Липушки заставил Александру встрепенуться. – Этак мы нынче никуда не поедем!