Загадка тайного послания

Он панически боялся высоты, хотя в данном случае было не так высоко, чтобы это остановило его вылезти на крышу. В прошлом году кто-то пробрался к ним в дом именно таким путём; и сейчас, выходя наружу, он увидел, каким беспечным был человек. Середина крыши была плоской, но вокруг неё вниз до свеса крыши каскадом спускался шифер, прерываемый только четырьмя трубами с несколькими дымоходами каждая. Он почти дополз до края плоской части крыши, затем ухватился, как ребёнок за мать, за трубу и посмотрел вниз. Слава богу, он смог увидеть то, что хотел: у дома был подвальный вход, к которому был доступ через кажущуюся плоской дверь на земле, которая на самом деле была наклонена относительно фундаментной стены. На нулевой отметке был также задний вход, ведущий, вероятно, на кухню и в продуктовую кладовую.

С помощью простого инструмента проникнуть кому-либо внутрь – не проблема. Он имел в виду себя, как и того человека, которого видел Фрэнк; он подумывал проникнуть внутрь дома и обнаружить свидетельства тому, что кто-то действительно был там. Ему вдруг в голову пришла мысль, что идея эта совсем никудышная. Если бы он нашёл что-нибудь, ему бы тогда пришлось заявить в полицию; они бы задержали его за взлом и проникновение – достаточно, чтобы подвергнуть испытанию даже снисхождение к нему Пансо. Он пополз обратно к световому люку, скользнул вниз и замкнул его, сердце колотилось.

Утренние письма лежали на столе, когда он подошёл к нему: ещё два приглашения, от которых он откажется, письмо от издателя, обещающего более выгодные условия, чем у него есть от сегодняшней компании, ещё одно письмо от неизвестного, кто обещал значительно увеличить его доход, представляя его работы издателям выгодным образом за небольшой процент. Он подумал – это что-то новенькое – все писатели, кого он знал, делали это сами. Или принимали, что предлагалось; и только некоторые из них были в состоянии так или иначе торговаться.

Ещё одно письмо было от мужчины (или женщины?), назвавшего себя Альберт Джадсон:

Дорогой маэстро

Какая радость и успокоение, что вы снова с нами! Я ликую от того, что вижу вас в добром здравии! Как мне хочется сидеть с вами в вашей гостиной и болтать за жизнь, как говорят в вашей стране, как два старых друга, разделяющих одинаковое отношение к литературе и творческой деятельности. Я думаю о наших беседах на различные темы, интересные для писателей. С вашим присутствием город снова зажужжал! И хотя я не достоин даже чистить ручки, которыми вы творите с таким мастерством, я умоляю вас прислать мне ваши книги, подписанные как вам будет угодно.

Ваш навсегда.

Альберт Джадсон

Никакого обратного адреса.

– Совершенно безумный, – сказал Мортон.

Когда Фрэнк снова поднялся наверх, Мортон показал ему письмо.

– Буйный помешанный, – отреагировал Фрэнк.

– Мужчина или женщина?

– Конечно, мужчина. Рука не женщины.

– Местами звучит немного, как бы это сказать, романтично. Чрезмерно.

– Это часть сумасшествия. Как и беседы, которые, как это звучит, у него уже состоялись. Фрэнк снова взглянул на письмо. – Та часть, где он видит вас в добром здравии – впечатление, будто он смотрел на вас все это время.

– Ты полагаешь, что это тот твой человек с рыжими усами?

– Не нравится он мне, полковник.

Он писал до двух; к этому времени он заново переписал уже сорок одну страницу, будто делал это под диктовку. Он с большой неохотой остановился, но он снова дошёл до того состояния, когда продолжать означало рисковать завтрашней работой. Лучше в это время воспользоваться приглашением г-на Корвуда и посетить его в Олбани.

Он надел одну из своих американских шляп, откровенно со слишком широкими для Лондона полями, выбрал он ее намеренно, как бы в противовес тому снобизму, который, как он полагал, ждёт его в лице Давид Корвуда. Такими же были его ботинки – старые, начищенные, но все изрезанные глубокими трещинками, по цвету скорее коричневые, чем черные – «пользующиеся дурной репутацией», как бы их назвал Генри Джеймс. Выходя, он открыл ящичек, чтобы по привычке захватить с собой дерринджер, но он был пуст, и тогда он вспомнил, что Фрэнк хотел взять.

У входной двери Фрэнк его остановил.

– Дождь собирается. В руках у него был зонт.

– Я не англичанин.

Фрэнк накинул ему на левую руку макинтош.

– Дождь все равно будет.