Загадка тайного послания

– Я не принимаю таких решений. Если глава семьи среднего класса с двумя детьми и женой и работой в должности старшего клерка, оказывается в Темзе, мы расследуем. Если кого-нибудь в лохмотьях, ни коим образом не идентифицируемого, прибивает к берегу, тогда…

– Значит, если я одену главу семьи в лохмотья и сброшу его с моста, вы похороните его без вскрытия?

– Я бы предположил, что либо жена подняла бы шум, либо соседи. Респектабельность, Мортон. Она движет миром. Знаете, как это работает – респектабельность никогда не замечается, так ведь? Никогда не наденет не тот галстук или не скажет неправильного слова, или непонятно почему живёт без мужа, когда все соседи знают, что у вас он должен быть. Это привлекает ваше внимание. Но те, кто, прежде всего, не респектабелен…

– Бедные? – обрезал Мортон

– Вы говорите как реформатор. Ну, хватит вам – вы респектабельны, я респектабелен, мы читаем то, что респектабельно и мы думаем о том, что респектабельно, и мы не посещаем отдельные места в Лондоне, поскольку они не респектабельны. Мир вокруг нас не совершенен. Многое решает Господь.

– Возможно, Кэтрин Джонсон не была респектабельной?

– Студентка художественного училища? Откуда мне знать? Было бы полезным, если бы вы рассказали мне о ней что-нибудь, а не просто гоняли воздух туда-сюда. В любом случае, о ней нужно сообщить в отдел пропавших лиц, что вы тотчас же сделаете, правильно? Пансо хлопнул ебеими руками по столу. – Чай? Послушайте, Мортон, отдел уголовного розыска не занимается здесь поиском пропавших продавщиц, это понятно?

– Я тоже этим не занимаюсь.

– Тогда выкиньте это из головы. Она, может, беременная и пошла домой к мамочке, или встретила любимого художника и они живут сейчас в цыганском фургоне где-нибудь.

Детнон взял чашку отвратительного чая. – Может, вы и правы.

– Спасибо – Пансо отпил маленький глоток и скорчил гримасу. – Горький как моча дубильщика. О Боже, почему бы им для разнообразия не сделать хоть раз свежий. Он пододвинул несколько листков машинописной бумаги. – Возьмите, если хотите.

Мортон просмотрел их. Из всего листа тел найденных после даты записки ему одно привлекло внимание, то, что выловили из Темзы – «Женщина, худая, волосы длинные, возраст не определён из-за воздействия воды и разложения, ушибы на голове…». Он подумал о трупах, которые видел на войне. В конце войны он оказался в Луизиане; там была небольшая перестрелка, боем не назовёшь, ничего, чтобы вошло в учебники по истории, но по маленькой реке к тому месту, где они разбили лагерь, плыли десятки трупов, три или четыре из них попали в маленький водоворот; ночью было слышно, как аллигаторы рвали их на части, они лупили по воде хвостами, пытаясь оторвать куски; в конце концов, не выдержав, он приказал своим солдатам вытащить тела из воды и похоронить. Лица были страшными. Неужели Кэтрин Джонсон закончила жизнь так же – раздутая, неузнаваемая, не похожая на человека? Значит, никто ничего про Кэтрин Джонсон не слышал. Ну, что ж… Он сложил листки и положил их в карман. Если бы знал, что чай будет таким, я бы лучше сходил к Гилламу.

– Попробуйте обратиться Управление водоснабжением и канализацией. У них превосходный чай. Хотя преступлениями они вряд ли занимаются, – Пансо улыбнулся, намеренно притворной улыбкой, когда уголки губ едва приподнимаются. – Мы начинаем расследование, когда у нас есть свидетельства. А здесь свидетельств нет.

Мортон встал. – Может быть, найду что-нибудь там, где она снимала комнату?

– Если будет что, – Пансо нацелился на него карандашом, опустив свою огромную голову, будто собирался выстрелить, – Вы уж сообщите это в отдел пропавших лиц, никакой самодеятельности, ладно?

– Как я могу? – Мортон усмехнулся. – Это бы не было респектабельно. Он попробовал чай ещё раз и понял, что пить его не будет.

В девять вечера дождь всё ещё лил, когда, закутанный снова в макинтош, он вошёл в свой «задний садик», на самом деле спутанный клубок сорняков, до которых раньше ему не было никакого дела. В одном из карманов у него был новенький кольт, в другом – примитивный фонарик «Эвер реди».[28] «Самая последняя новинка, свет горит двенадцать секунд», – написал ему знакомый, отправивший это чудо из Америки. Называется: «проблесковый свет». Он ещё не успел его включить, когда споткнулся обо что-то и чуть не упал головой вперёд; он выставил при падении правую руку и ощутил рыхлую землю: там была небольшая ямка, небольшая кучка земли и лопата. Имитация садоводства Фрэнка?