Загадка тайного послания

– Конечно, нет. Что бы это был тогда за роман?

Она даже не улыбнулась.

Он сказал, – Они разрушают друг друга, но не понимают, что именно это они и делают. Они постоянно – подкапывают под друг друга, нет – это хуже, чем подкапывание, – это ослабляет их обоих. Как долгая взаимная осада.

– Как он называется?

Он покусал губы. Ему не нравилось давать названия, все они казались ему какими-то глупыми. – Раньше я называл его «Машина». Теперь – это «Дитя любви»

– Вы не сказали, что у них ребёнок. И не один?

– Нет, нет, детей нет. Это – это то, что они, м-м-м, растили друг в друге. То, о чём… Книги всегда звучит так глупо, когда я рассказываю о них.

Он посмотрел в сторону на набережную, покусывая нижнюю губу, и продолжил:

– Что я увидел? Если что-то пошло не так, то в этом виноват не кто-то один из них. Они оба виноваты. Неудачный брак – это заговор двух людей с целью разрушить самих себя. Это нечто, что они рождают, а затем поддерживают и вскармливают. Муж начинает видеть, или – он думает, что видит ребёнка, мальчика. Он видит его из окна. Затем мальчик взрослеет; и он снова его видит. Затем в следующий раз, мальчику уже девять или десять, что-то с ним не так, не тот взгляд, не то выражение лица – он выглядит лукавым, хитрым, его глаза слишком широко расставлены. Ну, и в том же духе. Они растят ребёнка-монстра и не знают этого.

– А она это видит?

– Ну… Он пытался улыбкой скрыть своё затруднение. – В конце он полагает, что она тоже это видит. Она поджигает себя и он полагает, что, что-то заставило её сделать это. Проблема разговора о книге, над которой работаешь, состоит в том, что, когда ты начинаешь о ней говорить, тебе не хочется над ней работать. Звучит по-дурацки!

Она промолчала несколько секунд и затем сказала:

– Я всё время думала над тем, что вы сказали. И что я сказала. Как и вы со своей книгой я не люблю говорить об этом. Кончиком зонта она нарисовала какой-то рисунок.

– Я ходила навестить Рут Касл. Рут Касл была той самой дамой, которая владела домом на Уэстерли Стрит, где Таис как-то пришлось работать. – Рут умная женщина, добрая женщина. Сейчас она много пьёт, но у неё толковая голова на плечах. Мы не могли наговориться.

– Ну, так, что?

Она посмотрела на него снизу вверх. Фактически в первый раз, с тех пор как он поднялся по ступенькам. – Вы напугали меня, Мортон. Вы хотели слишком много и всё сразу.

– Наверное, это шесть месяцев…

– Спустя шесть месяцев люди не продолжают с того, где они расстались.

– Виноват, если я торопил вас. Но, знаете, не хотел притворяться. Ухаживать за вами, добиваться вас, всё это – унизительная чепуха.

Она ещё немного поиграла кончиком зонта. – О чем это вы говорите? И перед тем, как что-то на это ответит, она подняла зонт, как бы защищаясь от того, что он собирался сделать. – Не произносите этого слова. Не сентиментальничайте. Я не сентиментальна, да и вы тоже. Ни один из нас не знает, что такое «любовь».

– Я собирался сказать – мы могли бы пожениться.

– Никогда. Слышите, никогда. Я скорее снова вернусь на улицу, чем сделаю это. Вы выбрали не ту женщину, Мортон. Мне нужно пространство вокруг меня. Мне нужна пустота – чтобы никого рядом со мной. Это единственный способ решать что-то, – наверное, для себя самой, много меньше, чем это делаете вы.

– И что тогда?

– Тогда, что бы у нас из этого не получилось. Время, Мортон, потребуется время; не торопите меня и сами не торопитесь. Всё прояснится или не прояснится вообще. Вы сказали, что хотите быть со мной; да, я тоже хочу быть с вами, я поняла это вчера, я увидела такую возможность. Никогда не думала, что захочу этого, никогда не думала, что для кого-то ещё есть место, кроме меня. Но я вам ничего не обещаю. Не могу вам ничего обещать. Не хочу вас обманывать.

– Я не собираюсь за вами ухаживать, Таис.

– Ну, тогда, и, слава Богу. Она выпрямилась. – Давайте пройдёмся.

– Из того, что вы сказали, следует, что вы меня окончательно не вычеркнули?

– Мортон, я и так допустила вас к себе ближе, чем кого-либо ещё в своей жизни! Неужели вы этого не понимаете?

Он протянул руку и прикоснулся к капюшону плаща. Это было неуверенное движение, которое мужчины делают, чтобы увидеть, можно ли идти дальше; она, должно быть, поняла это движение, но ни отстранилась, ни поощрила его. Их глаза встретились и застыли; он поцеловал её; к его удивлению, она ответила на поцелуй, страстно, но очень кратко, и снова произнесла:

– Давайте пройдёмся.

Когда они спускались по ступенькам, далеко впереди он увидел одинокую фигуру на набережной, которая тут же отвернулась и стала смотреть на реку.

– За мной следует человек, – сказал он. – Это полицейский. Я знаю эти резиновые плащи.

– Что вы натворили?

Он рассмеялся без оттенка юмора. – Долгая история. Он начал рассказывать ей об Альберте Джадсоне.