Загадка Таля. Второе я Петросяна

Семнадцатая партия целиком проходила под знаком инициативы Петросяна. В предыдущей встрече он ясно почувствовал, что напряжение поединка становится для чемпиона мира непосильным. Да к тому же (шахматисты — народ суеверный!) семнадцатая партия была для Ботвинника роковой: в шести матчах на первенство мира он две семнадцатые партии закончил вничью, а четыре проиграл. Казалось, что и на этот раз семнадцатая подтвердит свою дурную репутацию. Петросяну удалось завладеть инициативой, его фигуры пользовались большей свободой, а центральные пешки получили возможность в нужный момент двинуться вперед. Положение черных выглядело угрожающим, но Петросян не заметил сильнейшего продолжения и одним ходом упустил свои шансы.

И все же было ясно, что стратегическая инициатива в матче перешла к претенденту. Какие бы ошибки ни допускал он из-за усталости, было очевидно, что чемпион в этом смысле не останется в долгу.

В восемнадцатой партии Ботвинник получил в дебюте большой позиционный перевес, но промедлил с атакой, — ему опять хотелось начать решительные действия без риска, со всеми удобствами. Однако длительное маневрирование пошло черным на пользу, и когда Ботвинник наконец двинул вперед центральную пешку, выяснилось, что Петросян успел заблаговременно построить укрепления. Партия была отложена. Положение было сложное, но примерно равное. Петросян хотел было предложить ничью, но Болеславский настоял на продолжении игры: ведь Ботвинник устал…

Кто знает, не пожалел ли тут Ботвинник, что в этом матче (как и в матч-реванше с Талем) он отказался от помощи секунданта… Во всяком случае, как показало доигрывание, анализ Петросяна и Болеславского оказался точнее, чем анализ Ботвинника. А ведь именно в анализе Ботвинник был всегда особенно силен… Так или иначе, но Ботвинник крайне неудачно маневрировал фигурами и совершил несколько непоправимых промахов.

О, как жестоки бывают иногда шахматы! По иронии судьбы Ботвинник проиграл восемнадцатую партию девятого мая — в тот самый день, когда он отмечал пятнадцатилетнюю годовщину завоевания чемпионского титула.

После того как Ботвинник сдался, Петросян зашел в пресс-бюро. Здесь озадаченные коллеги спросили его, что он думает о доигрывании Ботвинником партии. Петросян только пожал плечами.

Но он прекрасно понимал состояние Ботвинника, причину его ошибок и, не побоюсь сказать, по-человечески сочувствовал ему. Только скромность мешала ему сердито сказать обитателям пресс-бюро: «Хотел бы я видеть, как бы вы на месте Ботвинника доигрывали восемнадцатую партию!». Впрочем, справедливость требовала признать, что ведь и он сам, проводя в свое время месяцы в пресс-бюро, тоже не вполне ясно представлял себе, что это такое — матч на первенство мира…

Ход следующей, девятнадцатой, партии показал, что чемпион мира не только устал, но и психологически травмирован неудачами. Ботвинник провел встречу в несвойственном ему духе, осуществил несколько неудачных маневров и вновь потерпел поражение. Счет стал 11:8.

Это уже был конец. Еще три партии носили формальный характер: двадцатая кончилась ничьей на 21-м ходу, следующие две — на 10-м…

В день двадцать второй партии Петросян разволновался. Было ясно, что Ботвинник, который фактически не боролся в двух предшествующих партиях, не изменит своего решения, но именно это и волновало Петросяна. Ему все еще не верилось, что сегодня он станет чемпионом мира.

Еще задолго до появления Ботвинника и Петросяна на входных ступенях Театра эстрады толпились неутомимые болельщики. Это были, конечно, сторонники Петросяна. В этот день они были особенно оживлены и шумливы. Но в фойе и в зале царила напряженная тишина.

В двух последних партиях Ботвинник нервничал. Его легко было понять. Но на этот раз заметно волновался и Петросян. Вот сделан девятый ход, и Петросян предлагает ничью. Он мог бы дождаться этого предложения от соперника, но, кажется, в первый раз в жизни ему не хватило терпения. Ботвинник задумался, задумался на восемь минут. Тигран не может справиться с волнением, оно хватает его за горло. Он то встает, чтобы сделать несколько шагов, то садится. Десять долгих лет мучительно взбирался он на вершину. Случалось, он падал, катился вниз, иногда страшился головокружительной высоты, но упрямо шел и шел к намеченной цели. И вот сейчас, может быть, сию минуту вершина покорится ему…

Ботвинник думает. Иногда он характерным движением поправляет галстук, очки. Великий Ботвинник. При всей своей мудрости он тоже только человек, и ему трудно и больно решиться сделать то, что он сейчас должен сделать. И вдруг, словно собравшись с силами, он протягивает руку новому чемпиону мира. Это случилось двадцатого мая 1963 года в семнадцать часов и шесть минут…