Загадка Таля. Второе я Петросяна

В первом туре Петросян встречался с Талем. В действиях Таля, игравшего черными, чувствовалась нервозность, какая-то лихорадочная нетерпеливость. Еще не закончив развития фигур, он попробовал начать тактические операции. Петросян без особого труда охладил пыл противника и, пожертвовав пешку, прочно завладел инициативой. Партия была отложена в трудном для Таля, но отнюдь не безнадежном окончании. Однако при доигрывании Таль тут же допустил позиционный промах, после чего партию уже нельзя было спасти.

Следующим партнером был другой забияка — Корчной. Эта партия проходила в необычайно сложном, трудном для обоих единоборстве. Петросян наметил глубокий план с главной целью не отдавать белым центр, но допустил просмотр, и центр пришлось уступить в худшем варианте из всех возможных. Потом ошибся уже Корчной, потом соперники еще раз обменялись промахами, и в конце концов возникла позиция с лишней пешкой у Петросяна, вдобавок противник попал в цейтнот. Но когда Корчной предложил ничью, Петросян без особых раздумий согласился.

Это было чисто петросяновское решение. Во-первых, до выигрыша, как ему казалось, было еще очень и очень далеко, тем более что надо было преодолевать сопротивление такого упрямца, как Корчной. Уже по одному этому решение было правильным, ибо оно составляло собой часть задуманной стратегии. А соль этой стратегии — не забывать о четвертом круге!

Во-вторых… Во-вторых, была и другая причина, уже чисто психологического свойства. Петросяну не хотелось вылезать на старте вперед, это было не в его натуре. Куда лучше до поры до времени подержаться в тени. На худой конец он готов был делить с кем-нибудь обязанности лидера, но в одиночку вызывать огонь на себя? Э, нет…

Этот редкий дар самоограничения, умение трезво, даже по-философски смотреть на вещи помогло Петросяну сравнительно безболезненно преодолеть чувство досады, возникшее было, когда Геллер подошел к столу и показал ход пешкой, ставивший Корчного перед необычайно трудными, может быть даже неразрешимыми, проблемами.

«Зачем расстраиваться? — внушал себе Петросян. — Я видел этот ход, но не придал ему значения, не оценил его по достоинству. Раз это так, значит, выиграть я не мог». И он действительно не очень огорчился.

Петросян считал, что для начала турнира с него хватит переживаний, и поэтому в остальных партиях не очень старался ввязываться в драку. Исключение он сделал только для Бенко, которого ходячее мнение считало в этом турнире «пушечным мясом». Однако огромный опыт, практическая сметка и незаурядная выдержка делали Бенко довольно опасным противником. Петросян одним из первых почуял это: в партии с Бенко он попытался выжать из позиции больше, чем она могла дать, и в конце концов лишь с огромным трудом добился ничьей.

Итак, участники прошли один круг. Первым с пятью очками оказался Корчной: закончив четыре встречи вничью, он в пятом туре выиграл черными у Фишера, затем в партии, длившейся более ста ходов, одолел Филипа, а в седьмом туре нанес поражение сыгравшему слишком уж азартно Талю.

Кстати, это было уже четвертое поражение Таля, лишний раз подтвердившее, что экс-чемпион мира, безусловно, нездоров и что в борьбе за первое место он участвовать не будет.

Итак, Корчной избрал тактику знаменитого Куца — бежать вперед и все тут, а если кто может, — пусть догоняет. Не только Петросяна, но и Кереса с Геллером такая перспектива не прельщала. Вся эта тройка держалась вместе — у каждого было по четыре очка, — стараясь не дать вовлечь себя в азартную гонку, но и не отпустить Корчного далеко вперед.

И все же Корчной своей воинственностью, непримиримостью, нетерпимостью к компромиссам смущал Петросяна. Нет, нет, он не верил, что даже Корчной, хотя тот и очень серьезно занимался перед турниром физической подготовкой, сумеет уйти далеко вперед. Это выше человеческих сил — так нерасчетливо тратить умственную и нервную энергию в каждой партии. Но и убежденный в том, что Корчной должен перегореть, он в душе не мог не восхищаться клокотавшей в том жаждой биться с каждым не на жизнь, а на смерть.

Пятым, ко всеобщему удивлению, оказался Бенко. Он не только воспользовался тем, что Таль временно утратил силу, но и нанес удар Фишеру! Затем с тремя очками шел Фишер, потом Филип и на последнем месте — Таль.

Итоги первого круга Петросяна в целом вполне устраивали. Только бы продержаться вот так же до финиша, а там его нервы, которые никогда его не подводили, его терпеливость, выдержка — все то, что составляет характер «железного Тиграна», — там все это скажется. Не случайно ведь Глигорич назвал его в Стокгольме «человеком без нервов». Угадываете, какая в этом замысле скрывалась вера в свои силы? Петросян все-таки поверил в себя…

Во втором круге он в партии с Талем осуществил тонкий психологический эксперимент. Ему было ясно, что после такого катастрофического старта Таль, играя белыми, кинется на него очертя голову. Поэтому Петросян избрал редко встречающийся вариант французской защиты, в котором белые получают, правда, свободную позицию, но должны действовать осмотрительно.