Загадка тетрадигитуса

От Пикадилли возвращались пешком: Варвара категорически отказалась ехать в кэбе – так надоели ей тряские, тесные экипажи. Пансион располагался к западу от вокзала Виктория, в районе Челси. Спешить, в кои-то веки, было некуда, и Иван уже во второй раз во всех подробностях, пересказывал содержание беседы в Малой курительной клуба White's. Говорил он по-русски; прохожие, заслышав незнакомую речь, косились.

– …а потом лакей подал фрикасе из рябчика, и больше к делам они не возвращались. Пообедали, сэр Артур извинился и откланялся. Всё, что мы узнали – это то, что статую собираются переправить во Францию. На пароходе, из Ливерпуля, через три дня.

– Три дня… – напарница задумалась. – Времени, считай, нет. Надо как можно скорее дать знать Нефёдову и ждать, когда он назначит встречу.

Иван согласно наклонил голову. Так и было условлено заранее: в случае возникновения непредвиденных обстоятельств информация передаётся ротмистру, а тот уже связывается с руководством операции. Благо, средства для этого в виде мощного радиопередатчика у Нефёдова имеются.

– И всё же, почему именно на юг Франции? – продолжала гадать девушка. – Ну, хорошо, не справились "специалисты" сэра Рэндольфа с загадкой статуи – смените их на других, из "Золотой Зари" и работайте дальше! Но тащить через Ла-Манш, а потом ещё через половину Европы?

– Как я понял, это категорическое требование Мак-Грегора и его коллег. Эти джентльмены помешаны на средневековой мистике и эзотерике. На юге Франции, в Провансе и Лангедоке ещё в двенадцатом веке был центр движения катаров и альбигойцев – а все нынешние масоны, розенкрейцеры и прочие иллюминаты, так или иначе, выводят свои традиции именно от них. Судя по тому, что я успел услышать, "Золотая Заря" приобрела там какой-то древний замок, связанный с альбигойцами, и устраивает в нём свои мистические игрища. Именно туда они и намерены переправить статую.

– Ладно, доберёмся до пансиона – ещё раз послушаем запись. – согласилась Варя. – Темная всё же история, непонятная. Одно хорошо: если бы не этот замок, или что там ещё, то вряд ли статую вытащили на свет божий и, тем более, рискнули везти куда-то по морю… ой!

Заговорившись, девушка не заметила прислонённой к фонарному столбу лестницы – и едва не уткнулась прямо в неё.

– Эй, полегче, мисс! – раздалось сверху. Себе нос разобьёте, и меня сверзите с верхотуры – а ежели я руку сломаю, кто будет кормить Салли и ребятишек?

Пожилой мужчина в засаленном цилиндре стоял на верхней ступеньке стремянки. Одной рукой он держался за столб, а другой подкручивал что-то скрипучее в недрах большого фонаря. Раздалось шипение; мужчина отстранился от фонаря, и чиркнул спичкой. Фонарь вспыхнул тускло, жёлто; мужчина подкрутил огонёк, закрыл дверцу и, полюбовавшись немного на плоды трудов своих, спустился по ступенькам.

– Простите, мистер… э-э-э… не знаю вашего имени. Мы не хотели!

– По вечерам надо глядеть себе под ноги, а не то наживёшь беду! – прокряхтел фонарщик. – А вы, видать, приезжие, выговор у вас не наш? С материка?

И, не дожидаясь ответа, крякнул, взвалил на плечо лестницу и зашаркал к следующему столбу.

Иван взглянул на часы и присвистнул – стрелки подбирались к десяти вечера. На Лондон опускалась мгла, и город оживал тусклыми огоньками, в которых сгорали несчётные кубометры светильного газа, и только набережная Темзы возле Вестминстерского аббатства сияла новомодными электрическими фонарями

В сумерках на улицах появились шарманщики. Они торчали на каждом углу, крутя ручки своих пёстрых ящиков и выводя жалостливые мелодии. Шарманщики совмещали роли бродячего магнитофона и гадалки: у каждого на плече сидел попугай или обезьянка, которые за мелкую монетку вытаскивали жаждущим узнать свою судьбу карточку с заветным словом, а то и целое послание, запеченное в трубочку из пресного теста.

– Ой, Вань, давай попробуем! Так интересно – а я думала, что шарманщики только в Париже бывают – ну, знаешь, как в старых фильмах? Я тоже хочу такой конвертик! Давай, тебе жалко, что ли?

Юноша пожал плечами и полез за пояс. Тьфу, как неудобно без карманов… чёртов "черногорский колорит"! Тапенс звякнул о фаянс чашечки, пристроенной сверху на шарманке. Владелец "музыкального автомата" благодарно забормотал и погладил по спинке крупного серого попугая. Умная птица перебрала когтистыми лапами на плече хозяина, наклонилась к коробке с конвертиками, выудила один. Потом вытянула шею – та стала, чуть не вдвое длиннее, встопорщилась перьями, как посудный ёршик – и отдала добычу клиентке. Девушка захлопала в ладоши и зашуршала бумагой.

– Ну что, мисс, узнали судьбу? А там, случайно, не сказано, что надо проявлять щедрость, и тогда Господь отвратит от вас все напасти?

Иван обернулся. Перед ними стояли три типа – руки в карманах, воротники подняты, головы втянуты в плечи. Впереди – вожак; плоское лицо, волосы налипли на лоб, щербатая пасть растянута в ухмылке. За ним невысокий крепыш в мятом котелке, и ещё один, рыжеволосый, длинный как жердь. Глаза насторожённые, злые, бегают по сторонам.