Загадка тетрадигитуса

"..Руководитель полётов взмахнул флажками, матрос у борта отрепетил сигнал. "Движок на реверс!" – крикнул Георгий, перекрывая мотоциклетный треск. Сильный толчок, арборитовая гондола мелко завибрировала, причальная мачта неторопливо поплыла вперёд. Я обернулся – за кормой шевельнулся перепончатый плавник руля направления, округлый нос корабля покатился вправо. Цесаревич перекинул рычаг реверса, и теперь все сорок лошадиных сил, заключённых в моторе, толкали нас вперёд. Ещё несколько секунд – и дирижабль, выписав на высоте ста футов змейку, встал в параллель со "Змеем Горынычем". Цесаревич прибавил оборотов, и судно поплыло назад. Я помахал рукой матросам, размахивающим своими бескозырками с полубака, и через Жорино плечо бросил взгляд на приборную доску. Скорость – двадцать два узла, высота… обороты… температура масла… порядок!

Явившись в ангар, я первым делом разыскал Георгия и категорически потребовал включить меня в экипаж "Тавриды". Аргументы у меня были, и железобетонные: опыт полётов, пусть и небольшой, и навык в использовании портативного радиопередатчика. На дирижабле была установлена рация, "местного" производства, на ней работал штурман – но для верности Георгий прихватил и более продвинутый гаджет. К тому же я неплохо умею стрелять из пулемёта, с чем у штурмана, мичмана по его собственному признанию, сложности. Хотя я этого, честно говоря, не заметил – во время штурма Монсегюра штурман справился с задачей огневой поддержки на пять баллов.

Цесаревич согласился сразу. Веса во мне неполных шестьдесят кило плюс пулемёт; топлива мы взяли на борт половину от обычного запаса, и даже с учётом трёх "ФАБ-50" (ещё одно местное изделие, унаследовавшее название из других времён) подвешенных на бомбодержателях под арборитовым, усиленным продольными стальными полосами, днищем гондолы, корабль всё равно шёл с заметным недогрузом. Мичман Кухарев, штурман Георгия, так же не отличался медвежьими габаритами, так что я с чистой совестью закинул в кокпит три дополнительные коробки с пулемётными лентами. Георгий, увидев это, одобрительно хмыкнул. Похоже, и четверти часа не пройдёт, как мы получим случай расстрелять всё до последнего патрона.

Я сидел за спиной Георгия. Пулемёт был пристроен на особом кронштейне с зажимом – по одному такому стояло на каждом борту, чтобы можно было вести огонь в обе стороны. Ещё один "ТПУ" стоял на носовой турели, у штурмана. Но сейчас мичману было не до пулемёта – он скрючился в три погибели, колдуя с верньерами бортовой радиостанции. Я потянул из нагрудного кармана лётного комбинезона (спасибо Георгию, позаботился о друге!) рацию, но штурман уже обернулся к цесаревичу и торопливо говорил что-то, неслышное за треском мотора.

Я перегнулся через борт и навёл бинокль на английский крейсер. С высоты полторы тысячи футов было заметно, что "Орландо" уверенно нагоняет наш ордер. Баковое орудие с регулярностью примерно один выстрел в минуту выбрасывает столбы кордитного дыма в сторону "Корнилова". Звуки выстрелов не слышны, а вот всплески от падений снарядов различаются превосходно. Пока они ложатся с приличным разбросом – дистанция больше четырёх миль, а "Корнилов" время от времени выписывает коордонаты, сбивая вражеским канонирам прицел. Но скоро дистанция сократится, англичане пристреляются – и тогда крейсеру защищённому лишь двухдюймовой броневой палубой, придётся туго.

Я перевёл бинокль на "Горыныча". Корабль резко прибавил ход, о чём свидетельствовал выросший чуть ли не вдвое бурун у форштевня, и теперь уходит вперёд. Но скоро ему придётся сбросить обороты, чтобы выпустить "Новороссию", которая сейчас готовится к вылету в ангаре. А дальше у Никонова будут варианты: занять место в ордере вместе с "Корниловым", или, пользуясь лишним узлом скорости, попробовать поставить британский крейсер в два огня. Конечно, "Орландо" защищён весьма солидно для своего класса: компаундная десятидюймовая броня на броневом поясе, почти вдвое больше на траверзах, броневая палуба до двух дюймов, – но бронебойные шестидюймовые снаряды русского главного калибра способны и ему доставить кучу проблем.

Георгий выслушал Кухарева, кивнул и обернулся ко мне.

– С "Горыныча" заметили дымы на зюйд-весте. Никонов считает, это подходит Дубасов со своими крейсерами. Связи у них нет, какие то помехи, пёс их знает… Просит слетать, проверить – если это действительно наши, то вместе с "Корниловым" они раскатают просвещённых мореплавателей, как Бог черепаху!