Загадка туристического агенства

Пашков невольно поежился. И мысленно возблагодарил судьбу, что Ахметов не может сейчас самостоятельно подняться. Хотя вообще-то Лешка никакой вины за собою не чувствовал. Во-первых, они обо всем договорились с Маратом заранее. А когда тот в последний момент уперся, Лешка его и толкнул-то совсем легонечко. Можно сказать, даже бережно. Чего тут обижаться?

Пока Пашков предавался размышлениям, врач осматривал ногу Ахметова. Вынесенный вердикт поверг в совершеннейший шок, как Компанию с Большой Спасской, так и Борю Савушкина.

– То ли перелом, то ли трещина, – сказал врач. – Надо срочно везти на рентген. А вы, – повернулся он к Роману Ивановичу, – сообщите родителям.

Санитар и шофер положили Марата на носилки.

– А куда вы его повезете? – осведомился Роман Иванович.

– В Склифосовского, – отвечал врач. – Рядышком. Чего далеко тащить.

– Родителям я сам сообщу, – простонал Марат. – Дайте сумку. У меня там мобильный.

Пашков услужливо кинулся к двери, возле которой лежала сумка Марата.

– Вот. Возьми.

Тот вырвал у него из рук сумку. Вытащив телефон, он слабым голосом произнес:

– Папа. Другую сломал… Нет, не руку, а ногу… Безо всякой разборки… Сам упал… – Марат свирепо воззрился на Пашкова. – В общем, жми к Склифосовскому… Да меня на рентген туда везут.

Рука Ахметова безвольно опустилась на носилки.

– Теперь тащите, – простонал он.

Бригада «Скорой помощи» и Марат уехали. Судя по реакции класса, было ясно: даже богдановские, не слишком хорошо относившиеся к Ахметову, приняли его игру за чистую монету. Что же касается Романа Ивановича, то он, обратившись к Олегу, сказал:

– Как узнаете про Ахметова, сразу мне сообщи. А то я волнуюсь.

И, тяжело вздохнув, пожилой литератор покинул класс.

– Вообще-то мне Романа даже как-то жалко, – уже выйдя в коридор, призналась друзьям Таня.

– Переиграл Марат, – согласился Олег.

– Мог бы обойтись и без «Скорой», – поддержала Катя.

– Теперь-то уже все равно, – возразил Пашков. – Ну, сделают ему там рентген. Скажут, что ничего страшного нету. Я, главное, чего боялся? Врач мог сразу засечь, что он симулирует. Но, видно, на наше счастье, попался какой-то неопытный.

– Мне одно непонятно, – задумчиво произнесла Таня. – Зачем Ахметов отца вызвал?

– Для отмазки, – убежденно заявил Пашков. – Ежу понятно, что Марат никому не звонил. Просто сделал вид. Вот и получилось очень правдоподобно. А если бы он этого не сделал, дяде Хаме позвонил бы Роман. Тогда бы поднялась настоящая паника.

– Не ожидала я такого от нашего Маратика, – с невольным восхищением произнесла Катя. – По-моему, после сегодняшнего представления его можно принимать в труппу любого театра.

– Причем без экзаменов и высшего образования! – хохотнула Моя Длина.

– Чует мое сердце, добром это представление не кончится, – хмуро взглянул на друзей Темыч.

– Меня уже от твоего сердца тошнит, – сказала Катя.

– И вообще, Темыч, – подхватил Женька. – Не знаю уж, как для тебя, а для меня все кончилось замечательно. Теперь не придется Роману пересдавать «Господ Головлевых».

– Фирма веников не вяжет, – счел своим долгом подчеркнуть свою значимость Пашков. – Прошло все четко. Только Марат немного перестарался. Но это от недостатка опыта.

– И впрямь молодец, Ребенок, – похвалила Моя Длина. – Очень четко сработано.

– Вот это и подозрительно, – ехидно произнесла Катя.

Остальные усмехнулись. Обычно даже самые элементарные расчеты Пашкова где-нибудь, да давали сбой, что оборачивалось для окружающих порой малыми, а порой и большими катастрофами.

– Перестань, Катька, – к восторгу Пашкова, вступилась за него Моя Длина. – Ребенок всех нас спас. А победителей не судят.

Лицо Темыча приняло скептическое выражение. Сердце его продолжало «чуять», однако, взглянув на Катю, он промолчал. Звонок возвестил о начале второго урока. Ребята отправились на биологию. Уже подходя к кабинету, Моя Длина сказала:

– Отсидим этот урок, а потом звякнем Марату на мобильный. Интересно, как он там выкручивается.

Биология для Компании с Большой Спасской тянулась уж очень долго. Мыслями все они были с Маратом. Едва началась перемена, нетерпеливый Женька первым потребовал:

– Машка, звони.

Школьникова извлекла из рюкзачка телефон.

– Маратик, – кокетливо проговорила она в трубку. – Как ты там? Отвертелся? То есть? – Ребята увидали, как у Школьниковой медленно вытягивается лицо. – Да ты что? – У Машки сделался такой взгляд, будто она вместо холодной воды внезапно глотнула кипятка. – 3амоги-ильно!

– Чего там? Чего там? – проорал Женька.

– Изыди, – отпихнула его Школьникова. – Нет, Маратик, это я не тебе. Так чего со второй ногой… Трещина? Ну, зашибись-умри!.. Будут гипс накладывать? Вот травка зеленая!

Настала длинная пауза. Впрочем, остальным уже было в общих чертах ясно, что Темино сердце чуяло не зря.

– Лешка-то? Пашков? – наконец, снова заговорила Моя Длина. – Тут стоит. Куда ему деться? Чего-о?.. Ладно, Маратик, передам. Ты уж держись! Кстати, тебя в больнице оставят?.. Ах, Олесь сейчас домой увезет. Ну, тогда ладно. Мы с ребятами еще тебе позвоним попозже… Да передам, передам я Ребенку. Пока.