Загадка убийства Распутина. Записки князя Юсупова

В 1908–1909 гг. Феликс Юсупов по некоторым сведениям несколько раз встречался с Царской семьей. Императору Николаю II, а еще более Александре Федоровне не нравились сомнительные увлечения Феликса, но сказать об этом прямо ему в глаза не позволяли ни этикет, ни тогдашние принятые приличия[43]. Поэтому Государыня, по свидетельству мемуаров Феликса-младшего, строго сделала ему замечание:

«Всякий уважающий себя мужчина, – сказала она мне однажды, – должен быть военным или придворным»[44].

На что Феликс рискнул возразить:

– Военным быть не могу, потому что война мне отвратительна, а в придворные не гожусь, потому что люблю независимость и говорю то, что думаю. Я вижу свое призвание в разумном управлении имениями и многочисленными землями, заводами. Правильное управление всем – тоже своего рода служба Отечеству. А служу Отечеству – служу Царю!

Лицо царицы покрылось большими красными пятнами.

– А Царь и есть Отечество! – вскричала она.

В этот момент вошел Николай II, и Александра Федоровна заявила ему:

– Феликс – законченный революционер!

В своих многочисленных переиздаваемых воспоминаниях князь Ф.Ф. Юсупов младший писал: «Государь ничего не ответил, да и сама императрица не могла не признать, что кому как не ей знать, что не все мужчины созданы для государственной службы». Даже в этих много раз пересказанных на разный лад вариантах воспоминаний он не удержался и бросил «камень в чужой огород», намекая эзоповым языком на якобы несостоятельность Государя в управлении державой. Правда, при цитировании воспоминаний некоторые издатели, историки и писатели порой искажают его подлинный текст и, очень греша перед историей, вносят в него свой произвольный смысл.

По большому счету Феликс-младший относился к категории так называемой золотой молодежи, т. е. к прожигателям бессмысленно, в свое удовольствие жизни. Его мамаша старалась всячески позитивно повлиять на младшего сына, и часто в ее письмах встречаются строки: «Не играй в карты», «Ограничь веселое времяпрепровождение», «Работай мозгами!». Однако это мало помогало.

В конце концов, чтобы «не дразнить гусей», Феликса отправили в Лондон, где он поступил в Оксфордский университет. Но чтобы не быть связанным с учебной дисциплиной, он предпочел стать вольнослушателем. За границей он подружился с гастролировавшей там труппой «Русского балета» под руководством С.П. Дягилева (1872–1929), в том числе с балеринами Т.П. Карсавиной (1885–1978) и А.П. Павловой (1881–1931). По мемуарам князя Ф.Ф. Юсупова: «В те дни в Лондоне находился Дягилев с балетной труппой. Карсавиной, Павловой, Нижинскому рукоплескали в Ковент-Гардене. Многих артистов я знал лично, а с Анной Павловой я дружил. Я встречался с ней ранее в Петербурге, но тогда мал был еще оценить ее. В Лондоне я увидел ее в “Лебедином озере” и был потрясен. Я забыл Оксфорд, учебу, друзей. День и ночь думал я о бесплотном существе, волновавшем зал, зачарованный белыми перьями и кровавым сверкающим сердцем рубина. Анна Павлова была в моих глазах не только великой балериной и красавицей, а еще и небесной посланницей! Жила она в лондонском пригороде, в красивом доме Айви-Хаус, куда хаживал я часто. Дружба была для нее священна. Из всех человеческих чувств она почитала ее благороднейшим. И доказала это за годы наших с ней частых встреч. Она понимала меня. “У тебя в одном глазу Бог, в другом – черт”, – говорила она мне»[45].

Современники особенно запомнили костюмированный бал аристократии в лондонском Альберт-Холле, где Феликс-младший предстал перед всеми в одежде московского боярина: из красной парчи, в соболях и бриллиантах. Фотографии, с которых он предстает в экзотическом старорусском наряде, поместили на свои полосы все английские газеты.

Княгиня Зинаида Николаевна Юсупова очень беспокоилась, как устроится в Англии ее любимый сын и как он будет учиться. Вот одно из ее писем из Кореиза от 23 сентября 1909 г.:

«Дорогой мой Феликс,