Загадка уральской Мадонны

В пустой квартире она чувствовала себя неуютно. Чтобы чем-то себя занять, включила телевизор, но едва увидела на экране красные, раздраженные физиономии участников какого-то очередного ток-шоу и услышала, какими эпитетами они награждают друг друга, торопливо выключила его. Вместо этого она включила компьютер и просмотрела все имевшиеся в интернете доступные статьи о профессоре Охотникове.

Все отзывы о нем были самые хвалебные – о покойном профессоре с большим уважением отзывались и ученики, и коллеги. Попробовала Юлия читать его собственные работы, но в них она ничего не поняла, ей не хватило знаний по истории искусства.

Тут она вспомнила голубую кружку, из которой пил чай племянник профессора, и решила проверить, когда профессор побывал в Нижнем Тагиле.

Она написала в поисковой строке «Конференция, посвященная годовщине со дня рождения Свиридова». Инициалы некоего Свиридова она забыла, но решила, что фамилии хватит для поиска.

И всезнающий интернет тут же сообщил ей, что в Нижнем Тагиле десять лет назад действительно проходила научная конференция, посвященная сто пятидесятой годовщине со дня рождения Ивана Игнатьевича Свиридова.

Тут же Юлия узнала, что упомянутый Иван Игнатьевич был основателем и первым директором Тагильского музея, что он создал этот музей буквально на пустом месте, написал несколько книг по истории Нижнего Тагила, а также монографию об истории семьи заводчиков Демидовых и что жизнь его трагически оборвалась в тысяча девятьсот тридцать седьмом году.

– И что мне с этого… – протянула Юлия и еще раз вернулась к статье о юбилейной конференции, в которой ее что-то зацепило.

Перечитав эту заметку, она узнала дату проведения конференции и замерла, пораженная.

На всякий случай проверила еще раз, в другой статье – никакой ошибки не было.

Юбилейная конференция, посвященная Ивану Свиридову, проходила в Тагиле в течение трех дней, и даты ее приходились на середину апреля две тысячи девятого года.

То есть конференция началась через несколько дней после того, как Лидия съездила в Санкт-Петербург и встретилась там с профессором Охотниковым, и чуть больше, чем за неделю до смерти Охотникова и самой Лидии.

Выходит, поговорив с Лидией, уважаемый профессор поехал в Нижний Тагил… Уговорила она его, значит… Видно, серьезное было дело, раз немолодой человек потащился в этот самый Тагил, бросив все.

Для того чтобы сформулировать выводы из этого неожиданного факта, Юлия хотела поговорить с Анной Волынской. Так что все придется отложить на завтра…

– Прошка, опять дрова кончились! – Иван Игнатьевич неохотно оторвался от своей книги, потер зябнущие руки и снова окликнул ленивого мальчишку: – Прошка, лоботряс, я с тобой говорю! Принеси дров!

– Но холодно же на улице! – заныл мальчишка, нехотя поднимаясь с лежанки.

– Именно что холодно! А в печи все выгорело, мы скоро совсем замерзнем! Нужно было днем натаскать дров, до снегопада! Я ли тебе не говорил?

– Кто ж его знал, что такая метель заведется…

Прошка, что-то еще недовольно бормоча под нос, зажег свечку, вышел из комнаты, поплелся к дверям. За дверью, в просторной прихожей, было гораздо холоднее. А на улице волчьим голосом завывала вьюга. Прошка представил, что придется через весь двор брести сквозь непогоду к дровяному сараю, и зябко передернулся. Покосился на комнату, где сидел за столом Иван Игнатьевич. Не отстанет ведь, старый пень, будет нудить и нудить… да и правда, дрова в печи догорели, скоро в комнате станет совсем холодно…

Тут он увидел приоткрытую дверь чулана, заглянул туда, посветив свечой. В углу чулана валялось несколько старых темных досок. Вот тебе и дрова, и на холод не придется идти!

Прошка прихватил пару досок, что поближе, и гораздо бодрее вернулся в комнату.