Загадка в ее глазах

Я сбавила скорость, резко вывернула руль, так, что джип занесло, и развернулась на сто восемьдесят градусов. Мои преследователи поспешно затормозили. Кажется, они решили, что я окончательно спятила и собираюсь идти на таран. Но я нажала на газ и проскочила мимо них, а потом свернула на грунтовку. Собственно, о том, что глубоко под снегом есть грунтовая дорога, говорил только полустертый указатель, который я приняла к сведению две минуты назад. Джип запрыгал по глубоким колеям, точно заправский «газик» по прозвищу «козел». Несчастному «мерсу» ничего не оставалось, как последовать за нами. Я знала, что где-то в конце раздолбанной грунтовки находится вполне приличное шоссе. Единственное, что мне нужно, — это попасть туда раньше моих преследователей. А на такой отвратительной дороге техническое преимущество на моей стороне. А вы что, ребята, думали, нас всех ждет погоня с визгом тормозов и взрывами? Не дождетесь! Если можно не демонстрировать свою крутизну, я и стараюсь ее не демонстрировать. Мы, истинные профессионалы, по природе своей люди скромные. Это и отличает нас от всяких самозванцев из столичных СБ…

На шоссе я, как и следовало ожидать, выехала первой. Джип натужно взревел, вползая на подъем — шоссе находилось на насыпи, метров на пять выше уровня грунтовки. Так что, оказавшись на приличном покрытии, я развернула джип и бодро покатила в сторону Воронежа. Проблема моих преследователей заключалась в том, что снизу, с грунтовки, шоссе не было видно, и ребята не могли знать, в какую сторону я направилась. Так что шансы были один к двум. Не так уж и плохо!

На всякий случай я еще заехала в лесок, очень удачно попавшийся на пути, и заглушила мотор. Во-первых, двигателю джипа неплохо было бы остыть, а во-вторых, на шоссе скорость «Мерседеса» куда выше нашей…

И точно — не прошло и небольшого отрезка времени, достаточного, чтобы выкурить одну сигарету, как за лесом послышался надсадный рев мотора, и стаи птиц с криком слетели с верхушек деревьев. Я улыбнулась и затушила сигарету. Все! Саша выбрал направление (кстати, то же самое, что и я) и теперь неуклонно приближался к Воронежу. Доброго пути, амигос! И буэнос ночес, раз уж мы начали эксплуатировать испанскую тему. То есть, говоря по-русски, ребята попадут в соседний город как раз к ночи. Напевая себе под нос: «Нас не догонят!», я тихонько вывела машину из леса, а потом покатила по шоссе в противоположную от Воронежа сторону, постепенно разгоняясь. За все это время моя работодательница не проронила ни единого слова и даже не изменилась в лице, хотя на ухабах ее мотало, словно куклу.

Мотор ровно гудел, дорога сама ложилась под колеса, спидометр отсчитывал километры. Прошло добрых сорок минут, прежде чем Качалина заговорила.

— Куда вы меня везете? — хриплым после пережитого страха голосом спросила столичная гостья.

Я посмотрела в зеркало заднего вида — погони за нами не наблюдалось. Никто не знает, куда я везу свою подопечную, догнать нас никто уже не успеет, а выследить просто не сможет. Так что в первый раз за долгое время Качалина в полной безопасности. Я затормозила у обочины и повернулась к охраняемому объекту.

— Ольга Христофоровна, я отвезу вас в безопасное место, о котором никто не знает. Вы понимаете, что случилось сегодня?

— Если бы я села в машину… как собиралась…

Качалина сжала зубы, унимая дрожь. Нет, все-таки — железная баба! Как бы я к ней ни относилась, но не восхищаться ей невозможно.

— Ну что, вы по-прежнему не верите, что убийца — один из ваших людей?

Качалина промолчала. Некоторые люди до последнего не хотят признавать очевидное, если оно идет вразрез с их собственными представлениями о мире. Мы провели сутки в замкнутом пространстве. Во двор не проскочила бы и мышь! Никто из чужих не входил в ворота, исключая сотрудниц «Пандоры», но те за час до прихода в дом даже не подозревали о существовании госпожи Качалиной. И все-таки столичная гостья еще сомневается и не желает признать очевидное! Я открыла бутылочку воды и отпила глоток.

Ольга Христофоровна подняла на меня глаза и тихо спросила:

— А ведь автомобили предоставил нам Виталий, верно?

Я едва не захлебнулась водой. Надо же, теперь она подозревает господина мэра! Надеюсь, это не всерьез… Пока я кашляла, Ольга Христофоровна задумчиво смотрела в окно, потом проговорила:

— Ладно, Женя. Я согласна. Везите меня, куда считаете нужным.

Я завела мотор и вырулила на дорогу. А Качалина негромко говорила — то ли сама с собой беседовала, то ли все-таки обращалась ко мне:

— Не представляю, кому можно верить? Эти люди… Я считала, что хорошо знаю их, я им доверяла. А оказалось… Это какое-то крысиное гнездо! Вы знаете, какие существа самые жестокие? Думаете, волки? Вчера я смотрела передачу, так вот, там сказали, что самые жестокие из животных — это обычные крысы. Они поедают себе подобных, особенно любят слабых — тех, кто заболел, самок…

Мне показалось, что госпожа Качалина говорит совсем не о тех людях, кого имела в виду я. Но пояснять она ничего не стала, выпрямилась на сиденье и не раскрывала рта до самого санатория.