Загадка XIV века

Отправление из Дижона 30 апреля 1396 года было великолепным зрелищем, которое не могло не взволновать сердца зрителей. Мечта Мезьера осуществилась, однако радоваться он не спешил: «они идут, как короли, за менестрелями и герольдами, в алых богатых одеждах, закатывают большие пиры, столы ломятся от яств», за один месяц они тратят больше, чем следовало бы потратить за три. Все будет так, как и в прежних походах, — сплошные самолюбование и недисциплинированность из-за любви рыцарей «к самой великой госпоже мира — Тщеславию».

Крестоносцы через Страсбур прошли по Баварии к верхнему течению Дуная, а оттуда по реке спустились до Буды (Будапешта) и встретились с королем Венгрии. Цели объединенной армии, пусть и не слишком ясные, скромностью не отличались. Крестоносцы планировали прогнать турок с Балкан и прийти на помощь Константинополю, переправиться через Геллеспонт, пройти через Турцию и Сирию и освободить Палестину и Гроб Господень, а после всех этих триумфов вернуться домой по морю. Для блокирования турок в Мраморном море подготовили венецианский флот и галеры императора Мануэля; венецианцы намеревались выплыть из Черного моря в Дунай и встретиться в июле в Валахии с крестоносцами. Не менее грандиозная, нежели планируемое вторжение в Англию или поход на Рим, «программа» похода составлялась без учета прошлых неудач. Не произвела впечатления на крестоносцев и осада Махдии, в которой принимали участие те же лидеры: на «неверных» как на противника они по-прежнему смотрели с презрением. Рыцари до сих пор верили, что никто не может противиться их отваге.

Двадцать восьмого марта военный совет утвердил дисциплинарный устав, согласно которому аристократ, совершивший какое-либо нарушение, лишался лошади и упряжи; паж, выхвативший в ссоре нож, лишался руки, а любой человек, совершивший кражу, лишался уха. Вопрос послушания командиру — его пытались разрешить со времен Иоанна II, да так и не решили — повис в воздухе. 28 марта совет прибавил к уставу последний пункт, который должен был иметь значение в Никополе: «В бою граф и его отряд сражаются в авангарде». Понятие о рыцарской чести требовало доказывать храбрость в первых рядах. Победа требовала еще большего.

Вместе с основным войском де Куси не поехал, потому что его отправили к герцогу Милана. Джан-Галеаццо разгневался на то, что его вытеснили из Генуи — сферы его влияния, — и пытался помешать переходу власти к королю Франции. Де Куси направили в Италию предупредить, что вмешательство герцога будет воспринято как враждебный акт. За этой ссорой была не только Генуя. Джан-Галеаццо затаил злобу, пусть и не открыто, поскольку его любимую дочь Валентину подозревали в том, что она либо околдовала, либо потихоньку травит короля. Злые слухи были делом королевы Изабо, ей требовалось устранить Валентину с дороги, возможно, она завидовала ее влиянию на короля или хотела завести роман с герцогом Орлеанским — или это была часть вечных махинаций Изабо, пытавшейся стравить Флоренцию и Милан; или, возможно, здесь было всего понемногу. В тавернах и на рынках ходили слухи, публика всегда готова была поверить в зло, исходившее от итальянки, сплетни так разрослись, что перед резиденцией Валентины собирались толпы и выкрикивали угрозы. Людовик Орлеанский не делал никаких попыток защитить свою жену, скорее он соглашался с Изабо, которая хотела удалить Валентину из Парижа под предлогом безопасности. Фактически ее отправили в ссылку, в загородную резиденцию Аньер-на-Сене, где спустя двенадцать лет она и скончалась.

Удаление Валентины произошло в апреле, в месяц начала крестового похода. Обожавшему ее отцу не понравилось, как поступили с дочерью. Он пригрозил прислать рыцарей, которые бы защитили честь Валентины, но современники думали, что этим он не ограничился. Из чувства мести к Франции Висконти якобы оповестил Баязида о готовившемся крестовом походе и держал его в курсе относительно пути следования крестоносцев. Обвинение Джан-Галеаццо стало, возможно, следствием враждебности французов и поисков виновного после ужасной развязки, но не исключено, что слухи были правдивы. Человек из рода Висконти не пренебрегал местью, тем более Галеаццо, столь хладнокровно заточивший родного дядю в тюрьму, чем обрек его на верную смерть.

Возможно, что де Куси в гостях у Висконти в Павии непредумышленно открыл ему план кампании крестоносцев. Джан-Галеаццо был угрюмым и скрытным человеком себе на уме и вполне мог не проявлять на публике своих отцовских чувств. В отношении Генуи миссия де Куси была успешной: в ноябре власть над ней передали королю Франции. В сопровождении Анри де Бара и другой свиты де Куси выехал из Милана в Венецию, где 17 мая реквизировал у венецианского сената корабль, который перевез его через Адриатику. 30 мая Ангерран прибыл в Зенью — маленький порт на хорватском берегу. О его дальнейшем пути письменных свидетельств не сохранилось, однако выбор Зеньи доказывает, что де Куси и его спутники добрались до Буды наикратчайшим путем, проехав триста миль по дикой и опасной стране.