Загадка XIV века

После чумы, как считали хронисты, люди стали более жадными и скупыми, чем ранее, более агрессивными и порочными, и прежде всего все эти незавидные изменения касались священнослужителей. Когда в 1351 году прелаты обратились к Клименту VI с просьбой упразднить нищенствующие ордена, он гневно ответил: «Если я так поступлю, вся тяжесть наставления христиан на путь истины ляжет на вас. А чему вы будете учить паству? Смирению? Но вы самые надменные люди в мире, надутые чванством и погрязшие в роскоши. Или, может быть, скудости? Но вы до такой степени алчны, что вам не хватит всех богатств мира. Тогда, может быть, целомудрию? Я промолчу об этом, ибо только Богу известно, как часто вы удовлетворяете свою похоть». С этими мрачными суждениями о своих сотоварищах Климент VI через год скончался.

А вот как охарактеризовал священнослужителей Лотарь Саксонский: «Те, кто величает себя пастырями людей, на самом деле пребывает в роли волков». Далее он пояснил, что когда большинство народа влачит то же жалкое существование, что и прежде, недовольство церковью приводит к ереси и сектантству, реформистским движениям, которые могут разрушить католическое единство.

Люди, оставшиеся в живых после чумы, не могли объяснить намерения Бога, ниспославшего им ужасающие невзгоды. Устремления Бога обычно загадочны, непонятны, но чума была таким страшным бедствием, что не могла быть принята без вопросов и объяснений. Если столь ужасное бедствие произошло по своенравию Бога — а может, и по стороннему злому умыслу, — значит, прежние общественные устои не вечны. Умы открылись, чтобы принять возможные перемены и более не «замутняться». Как только люди увидели возможность перемен в обществе, где царил закоснелый порядок, перед ними замаячила перспектива индивидуального совершенствования. По этой мерке, «Черную смерть» можно считать завуалированным началом современного человека.

Чума усугубила враждебность между бедными и богатыми. Ужасные бедствия можно пережить, только веруя, что после них наступят лучшие времена. Когда этого не случается, как после другого страшного бедствия, длившегося с 1914 по 1918-й год, наступает утрата былых иллюзий, — чувство, смешанное со страхом и пессимизмом. Как в будущем Первая мировая война, «Черная смерть» породила в обществе пессимизм, хотя для полного его становления понадобилось полвека. Это были годы молодости и зрелости Ангеррана VII.

Смерть, косившая людей во время чумы, нашла отражение в живописи XIV столетия. Персонификация смерти появилась на росписи стен крытого кладбища в Пизе. На этой фреске Смерь не традиционный скелет, а старуха в темном плаще, с развевающимися на ветру волосами, с убийственными глазами, с когтями на ногах вместо пальцев и с острой косой в руке. Фреску эту создал Франческо Траини в 1350 году как часть своей живописной серии, включающей «Страшный суд» и «Муки в аду». Образ Смерти приблизительно в то же время создал и Андреа Орканья, учитель Траини. Его фрески в церкви Санта-Кроче во Флоренции ознаменовали начало всепроникающего образа Смерти в живописи, но это еще не был культ, только его начало — культ укоренится к концу столетия.

Обычно Смерть изображали в виде одетого в белый саван скелета с косой в одной руке, песочными часами в другой и с оскаленными зубами, и весь вид фигуры давал ясно понять, что все люди — от нищего до короля, от проститутки до королевы, от духовного лица низкого ранга до папы — должны стать ее жертвами. Все телесное смертно, бессмертна только душа.

На фреске Траини Смерть устремляется к группе молодых миловидных беззаботных кавалеров и дам, схожих с персонажами произведений Боккаччо, которые беседуют, развлекаются и флиртуют в живописной апельсиновой роще. Свиток пергамента в то же время предупреждает, что «ни богатство, ни мудрость, ни знатный род, ни отвага не могут стать защитой от смерти». Невдалеке среди груды тел лежат коронованные правители, папа в тиаре, рыцари и бедняки, в то время как в небе ангелы тягаются с бесами за миниатюрные нагие фигуры, изображающие почивших людей. В стороне прокаженные, калеки и нищие — одни безносые, другие слепые или безногие — молят Смерть о пощаде. А наверху на горе отшельники, ведущие созерцательную благочестивую жизнь, ожидают Смерть со смирением. Внизу фрески охотники — элегантные молодые люди и дамы на лошадях в окружении своры собак — остановились у попавшихся им на пути трех открытых гробов с трупами в разной степени разложения: один только начла тлеть, другой разложился наполовину, третий превратился в скелет. По трупам ползают змеи. Сцена иллюстрирует легенду XIII столетия «Трое живых и трое мертвых», в которой рассказывается о встрече трех знатных юношей с тремя истлевшими трупами. Последние говорят: «Мы были такими, как вы. Вы станете такими, как мы». На фреске Траини одна из лошадей, учуяв зловоние, подымается на дыбы, а ее седок прижимает к носу платок. Собаки жмутся друг к другу, поджав хвосты. Молодые люди и дамы с ужасом взирают на то, во что они превратятся.

ГЛАВА 6 БИТВА ПРИ ПУАТЬЕ