Загадка загадочной загадки (СИ)

— А после неё учительская, чуть дальше.

— Спасибо! — блин, надо спешить, от перемены осталось меньше половины.

Учительская не понадобилась, Ольга Борисовна шла мне на встречу. Я заступил ей дорогу.

— Иван? Что-то случилось?

— Учитель химии, не знаю, как её зовут, поставила мне два по поведению. Совершенно несправедливо!

— И что?

— Эээ… Но как же… — растерялся я.

— Ты что, с каждой двойкой собрался ко мне бегать?

Я почувствовал, что краснею.

— Нет, но… Вы же просили обращаться, — промямлил я.

— Ваня, ты, видимо, понял меня слишком буквально, — её слова прервал звонок. — Иди скорее на урок, и у меня сейчас тоже одиннадцатый «а».

Чувствуя себя последним идиотом и злясь на самого себя, я побрёл на вторую химию.

Глава 14. У директора

— Разрешите войти? — с порога спросил я.

— Нет, не разрешаю. Урок уже идёт, закрой дверь с той стороны, — глядя мне в глаза, с удовольствием сказала химичка. Я молча развернулся и вышел. Сучка.

Помявшись в коридоре, я решил сходить в канцелярию за Уставом школы, хотя не был уверен, что там описаны все эти правила — когда вставать, когда садиться. Пока шёл, мне вдруг ясно вспомнилось, что выгонять учеников с уроков нельзя, потому что это нарушает их право на образование. Вот только соблюдается ли это сейчас? Кажется, «Выйди из класса!» в эти времена обычное дело.

— Здравствуйте, — обратился я к директорской секретарше. Как её там? А, Лидия Степановна. — Дайте мне, пожалуйста, Устав школы. В библиотеке сказали, он есть у вас.

Она не успела ответить, как сзади раздалось:

— Зачем это тебе устав?

Я обернулся. В приёмную входила директриса, в блестящем голубом плаще и с сумочкой в руках. Получается, она только-только на работу пришла.

— Здравствуйте, Екатерина Алексеевна, — поздоровался я, а она, что удивительно, меня узнала, и заулыбалась.

— А, Ванечка, это ты! Здравствуй. Так зачем тебе Устав понадобился?

— Ну, понимаете, — не стал я ничего выдумывать, — тут в школе оказались какие-то другие правила, чем в моей бывшей были. Вот, хочу ознакомиться, а то уже двойку по поведению получил.

— Другие правила? — удивилась директриса. — Ну-ка, ну-ка, это какие? Кстати, почему ты не на уроке?

— Так меня не пустила учительница химии, и это вообще-то противозаконно, потому что нарушает моё право на образование. Но если у вас так принято…

Директор перестала улыбаться, и переглянулась с секретаршей.

— Давай-ка, Ванечка, заходи ко мне и всё подробно расскажешь. Лида, чаю нам принеси, пожалуйста.

Она прошла в свой кабинет, и я за ней, там помог ей снять и повесил плащ, что, кажется, растопило её сердце.

— Давай вот сюда, — она указала на низенький столик с креслами, стоявший воль стены, хотя тут был, понятно, и солидный директорский стол, и приставленный к нему буквой Т стол для совещаний.

Я пододвинул ей кресло, подождал пока она устроится, и тогда сел сам. Кажется, она была очень довольна моими манерами.

— Так что у тебя произошло? Какие правила ты нарушил? — участливо спросила она.

— Я и сам не понял! — в отчаянии воскликнул я. — Вот, хотел посмотреть Устав, чтобы разобраться. Послушайте, как всё было… — и я быстро рассказал, что было на химии, показал дневник, который так и таскал с собой. Причём ситуация, которую я ещё пять минут назад считал ерундовской, вдруг показалась мне до ужаса обидной, особенно слова классной. Сам себя накрутил, короче. — …поэтому я и опоздал, спросил разрешения войти, но она не позволила, — чуть не со слезами закончил я. Причём настоящими слезами, я не притворялся, мне действительно захотелось плакать, в горле стоял комок, как от горькой обиды. Вот блин, что это со мной?

Лидия Степановна принесла чай с булочками, и осталась послушать окончание моего рассказа.

— Пей чай, Ваня, — мягко сказала Рогачёва. — Булочку бери.

Я отпил, пока она о чём-то размышляла. Укусил булочку. Фух, вроде отпустило.

— Конечно, это никуда не годится, — обменявшись многозначительными взглядами с секретаршей, наконец, произнесла директриса. — Но и ты не прав, учителя-предметники действительно могут оценивать поведение ученика на уроке, и ставить оценки в дневник, но эти оценки суммируются с другими за поведение, и в конце недели классный руководитель выводит среднюю. В конце четверти из оценок за неделю тоже выводится средняя, итоговая за четверть. Так что ничего непоправимого не произошло. — Она помолчала, и продолжила. — Другое дело, что ты не понял, что именно сделал не так, и честно говоря, из твоего рассказа я тоже этого не поняла. Я думаю, надо выслушать и другую сторону. Лида! Пригласите к нам Елену Вячеславовну.

— Сейчас?

— Да, прямо сейчас. Восьмой «б» хороший класс, они посидят тихо.

Секретарша вышла, и директриса тоже принялась за чай.

— Елена Вячеславовна — молодой специалист, — произнесла она будто между прочим. — Она тоже новенькая, как и ты.

— Да, я понимаю, как важно сразу наладить дисциплину, — сориентировался я.

— Я рада, что ты это понимаешь, — просияла она.