Загадка женственности

Странно ли, что мы не поняли истинной причины происходящего? Но как мы могли понять ее, если неизменно пользуемся терминами «функционализм» и «социальная адаптация»? Педагоги и социологи одобряли тот факт, что личность девочки из семьи среднего класса «последовательно», начиная с детского возраста до взрослого, растворялась в ее «роли женщины». Да здравствует эта роль, коль скоро она служит процветанию социальной адаптации. Потеря личности женщины не считалась достойным объектом исследования. Изучалась только фрустрация, вызванная «общественными противоречиями в определении роли женщины», — именно так описала состояние американских женщин великий ученый-социолог Рут Бенедикт. Даже сами женщины, хотя и испытывали страдание и беспомощность в результате потери собственного «я», не могли понять своих чувств. Эта проблема не имела названия. И, желая убежать от этой проблемы, под гнетом стыда и собственной вины женщины вновь обратили все свое внимание на детей. Таким образом, круг замкнулся, проблема матерей передавалась их сыновьям и дочерям. И так поколение за поколением.

Непрекращающаяся атака на женщин, которая в последнее время стала неотъемлемой частью жизни американского общества, может также вести свое начало от эскапистских мотивов, которые явились причиной того, что и мужчины и женщины вновь сосредоточили все внимание только на благополучии своего дома. Материнская любовь считается в Америке священной, но, несмотря на ту почтительность, которая к ней выказывается, это только пустые слова. «Мамочка» всегда остается очень удобной и безопасной мишенью, независимо от того, верно или неверно трактуются ее недостатки. Никто еще не был включен в черный список или уволен только за то, что критиковал «американскую женщину». Помимо психологического давления со стороны матери или жены в последнее десятилетие на американского мужчину оказывалось колоссальное воздействие несексуального характера: непрекращающаяся конкуренция, требующая постоянного компромисса, неизвестно для кого и для чего исполняемая работа в крупных организациях — все это не способствовало тому, чтобы американец чувствовал себя настоящим мужчиной. Проще и безопаснее свалить все на жену или на мать, чем признать собственную несостоятельность или усомниться в святости американского образа жизни. Мужчины не всегда шутили, когда говорили, что их женам очень повезло, поскольку они могут целый день проводить дома. Они также успокаивали себя мыслью о том, что участвуют в этой «крысиной гонке» только «ради жены и детей». Именно поэтому мужчины воссоздавали свое детство, живя в пригородах и превращая своих жен еще и в своих матерей. Все мужчины единодушно приняли миф о женском предназначении. Он обеспечивал их материнской заботой до конца жизни, оправдывая и цель их существования, и их несостоятельность. Что же удивительного в том, что мальчики, окруженные слишком большой материнской заботой, превращаются в мужчин, которых ничто никогда не удовлетворяет?

Но почему сами женщины молчат под бременем этих обвинений? Когда общество создает одну преграду за другой, не позволяя женщине проявить себя как личность, когда общество создает правовые, политические, социальные, экономические и образовательные препятствия, не позволяя женщине самой убедиться в своей состоятельности, тогда женщине легче искать убежище в собственном доме, даже если большинство этих препятствий уже уничтожено. Ей легче воспринимать мир, живя жизнью мужа и детей, чем прокладывать самой себе дорогу. Ведь она дочь той самой «мамочки», из-за которой и девочке, и мальчику так трудно становиться взрослыми.

А свобода пугает. Страшно стать наконец взрослым человеком и освободиться даже от пассивной зависимости. В таком случае зачем женщине стремиться быть кем-то еще, если все общественные силы внушают ей, что она должна быть только женой и матерью, что ей будет только хуже от того, если она вдруг повзрослеет.