Загадка жертвы

Краснов пошел к выходу с террасы, предоставив Вишневскому самому забирать картину и заворачивать ее в холстину, но потом вдруг резко повернулся к нам и сказал:

– Вы моего Писателя-то отпустите!

Глава 35

– Ой, – остановилась я и очаровательно улыбнулась Краснову, – это хорошо, что вы мне напомнили. – Я позвонила Василисе и, когда она ответила мне, спросила: – Как там наш подопечный?

– Все с ним в порядке, – бодро доложила Васька. – Сначала он долго дрыгался и пытался развязаться, но потом упал с сиденья на пол. Там места для таких упражнений маловато, он и притих, только мычит иногда. Ругается, наверное, – хихикнула она, как нашкодившая школьница.

– Ладно, пусть ругается, а ты давай садись за руль и выдвигайся в сторону Калининского района к дому Краснова. Помнишь адрес, который я тебе называла?

– Да, помню, – уверенно подтвердила Василиса.

– Когда приедешь, поставь машину как-нибудь так, чтобы не на стоянке напротив дома, а в соседнем дворе, а когда я тебе в следующий раз позвоню, ты подъедешь к подъезду. Куда – я тебе уточню потом. Хорошо?

– Ок, – коротко ответила Василиса. – Уже еду. – И отключилась.

– Ну вот, – обратилась я к Сергею Валентиновичу, который все это время внимательно слушал мой разговор. – Все и уладили. Вовика сейчас доставят, куда нужно, а отпустим мы его только тогда, когда все дела наши с вами решим окончательно.

– Заложник, значит? – одобрительно усмехнулся Краснов и, наклонив голову набок, с хитрецой посмотрел на меня. – А ничего, что закон нарушаете, Танечка?

– Ой, да кто бы говорил! – махнула я рукой. – Пойдемте уже! Время, как говорится, деньги.

Краснов рассмеялся, покачал головой и быстрым шагом направился к лифтам.

Когда мы вышли на улицу, то вместо солнышка на небе уже толпились тучки и даже накрапывало что-то мелкое.

Быстро пройдя к «Крузеру» Краснова, мы все в него загрузились – Сергей Валентинович на место шофера, я – рядом с ним на пассажирское сиденье, а Вишневский с картиной сел сзади.

Ехали не очень быстро. В воскресный полдень машин на дороге хватало. Всю дорогу мы молчали. Не знаю, о чем уж там думали Краснов и художник, а я размышляла, как мне лучше поступить по прибытии на место. Нужно было решить – вдвоем с Вишневским мне подниматься в квартиру к Краснову или оставить его на улице, чтобы снизить риск.

Продумав все варианты развития событий, а их было не так уж и много, я все-таки решила, что Вишневскому лучше всего остаться на улице. Приняв решение и продумав все инструкции, которые я ему дам, я расслабилась и позволила себе любоваться видами Питера.

Любоваться пришлось недолго. Через десять минут мы въехали в знакомый мне двор и стали выгружаться из авто.

– Александр, – обратилась я к Алику и забрала у него из рук картину. – Я поднимусь с Сергеем Валентиновичем, а вы пока побудьте на улице. А чтобы вас не намочил дождик, спрячьтесь где-нибудь в ближайшем магазинчике или еще лучше – найдите машину, в которой сейчас пребывает Вовик под надежной охраной, – я подмигнула Вишневскому, – и останьтесь в ней, пока я не позвоню. А вот если я через пятнадцать минут не позвоню, – я повернулась в сторону Краснова и опять очаровательно ему улыбнулась, – вы сами позвоните, но уже в полицию. Договорились?

Я опять перевела взгляд на Вишневского. Тот понимающе кивнул.

– Ну что вы, Танечка, – развел руками Краснов, выражая тем самым свое красноречивое недоумение, – неужели же вы считаете меня таким непорядочным? У нас ведь с вами джентльменское соглашение, хотя вы и дама. Очаровательная дама, – улыбнулся он мне и поклонился. – Я человек с понятиями, и если дал слово, то я его сдержу.

– Ну и отлично! – одобрила я его ответ. – Тогда и волноваться будет не о чем. Идемте же скорее. Хотя постойте. – Я подошла к Вишневскому и тихо, так, чтобы Краснов не расслышал, спросила:

– На картине есть какая-нибудь метка или что-то особенное, чтобы я могла ее опознать? А то ведь кто их знает, это жулье? Вдруг они там что-то намухлевали опять?

– Есть, – кивнул Алик. – С обратной стороны на самом холсте есть небольшое пятнышко от синей краски. Не свежее пятно – старое. Наверное, еще сам Саврасов его нечаянно оставил.

Я кивнула, подтверждая, что поняла, поудобнее перехватила картину, взяла Краснова под руку, и мы пошли к его подъезду. Оглянувшись перед тем, как войти внутрь здания, я уже не увидела Вишневского на стоянке и успокоилась окончательно.

Мы поднялись на последний этаж шестнадцатиэтажного здания, и Краснов позвонил в дверь. Я опять напряглась, размышляя, что мне делать, если вдруг…

Но никакого «вдруг» не было. Дверь открыла девушка лет семнадцати-девятнадцати в белой футболке и светло-голубеньких джинсах.

– Папа? – удивленно посмотрела она на Краснова, а потом еще и с подозрением на меня. – Ты уже вернулся?

– Да, милая, но ненадолго. Сейчас мы с Таней решим один вопрос, и я поеду к маме в Петергоф. – Он повернулся ко мне, сделал приглашающий жест и представил: – Это моя дочка – Ангелика.

Я ступила за порог уже смелее, но остановилась, не зная, куда проходить дальше и стоит ли это делать.