Загадка золотого кинжала

Глаза Ричарда полыхали смесью безумной ярости и не менее безумной алчности. Последний из Уилкинсонов был вне себя – но рука его не дрожала, дуло револьвера было направлено на Харрисона, и тот мог лишь стоять, беспомощно сжимая могучие кулаки.

– Ты будешь лежать здесь, с этим болваном Питером! – яростно продолжал Ричард. – С простреленной головой! Потом ваши кости сгорят дотла, и никто не будет знать, где и как вы погибли! А какой-нибудь вооруженный отряд убьет Джоэла Миддлтона, не дав ему и слова сказать в свою защиту. Саул закончит в сумасшедшем доме! Ну а я буду якобы спать в своем доме в городе до рассвета, а после проведу годы жизни в богатстве и почете, никто меня не заподозрит… никогда…

Было ясно, что палец убийцы вот-вот спустит курок. Зубы Ричарда по-волчьи оскалились, размалеванное краской лицо казалось маской самой смерти.

Харрисон уже готов был в отчаянии броситься на убийцу без оружия, прямо навстречу горячему свинцу, который вот-вот выплюнет черное дуло. Но тут…

Сзади послышался треск выламываемой двери, и зловещее пламя пожара осветило высокую фигуру в мокром дождевом плаще.

Хриплый вопль взвился к потолку, и два револьвера прогрохотали одновременно. Но тот, кто пришел позже, стрелял вновь и вновь, наполняя комнату дымом и шумом, – и человек в боевой раскраске индейца пошатнулся, когда в его грудь вошел свинец.

Сквозь дым Харрисон увидел, как падает Ричард Уилкинсон. Но прежде чем упасть, тот успел выстрелить еще раз.

Пламя уже охватило потолок, и в его отблеске Харрисон видел, как раскрашенный человек корчится на полу, а его противник, замер, стоит на пороге, но явно из последних сил.

Ричард закричал, извиваясь в агонии.

Миддлтон бросил револьвер к ногам Харрисона.

– Услышал стрельбу… – прохрипел он. – Успел прийти… Считаю, что покончил с враждой навсегда!

Он повалился, и Харрисон подхватил его – уже мертвого.

А вопли Ричарда все не умолкали. Крысы начали выбираться из нор. Кровь, льющаяся по полу, затекала туда и приводила их в неистовство. Это была уже алчущая добычи орда, не боящаяся ни криков людей, ни их действий, ни всепожирающего огня и понукаемая лишь собственным голодом.

Серо-черной волной они хлынули вперед – и сразу захлестнули обоих братьев, давно мертвого и умирающего. Белое лицо исчезло под этой волной. Крики Ричарда стали слабыми и приглушенными. Он корчился, лежа на трупе Питера, а накрывшая их серая волна рвала плоть с костей и пила кровь из ран.

Харрисон вышел, держа на руках мертвого изганника. Джоэл Миддлтон, поставленный вне закона преступник, заслуживал лучшей участи, чем его убийца. Даже если бы Харрисон и мог спасти Ричарда Уилкинсона, он бы и пальцем не шевельнул для этого.

Но возможности такой не было. Кладбищенские крысы наконец-то добились своей цели.

Не дойдя до машины, Харрисон, продолжая удерживать свою ношу, остановился и прислушался. Из дома доносились страшные крики, заглушающие даже потрескивание пламени, которое разгоралось все сильнее.

Внезапно через окутанный пламенем дверной проем глазам Харрисона предстала картина, исполненная предельного ужаса, перед которой меркли остальные события этой кошмарной ночи. Ричард Уилкинсон, окровавленный, последним усилием воли поднялся и встал, покачиваясь, окутанный серо-черной пелериной из сотен цепляющихся за него крысиных телец. Вдруг стало ясно различимо его лицо – да нет, уже не лицо, но безглазая маска, обглоданная до самого черепа. Затем пылающая крыша с оглушительным грохотом осела и скрыла эту чудовищную сцену, как театральный занавес.

Искры и языки пламени взметнулись к темному небу. Наконец обрушились стены дома.

Харрисон с мертвецом на руках уходил от догорающей фермы все дальше. А над поросшими лесом холмами тускло разгорался грозовой рассвет, своим оттенком споря с заревом погребального костра.

Жак Фатрелл

Загадка женщины-призрака

Руби Риген, опытный взломщик, производил операцию, обычную для его профессии, энергично, хотя и тихо. Он бесшумно закрыл за собою дверь кабинета. Его каучуковые подошвы в полной темноте столь же бесшумно ступили на толстый ковер. Он надолго застыл в неподвижности, прислушиваясь; смутное чутье подсказывало ему, что в комнате кто-то есть. Затем включил электрический фонарик. Прямо перед ним оказался широкий библиотечный стол, заваленный книгами, слева проявился громоздкий контур бюро с выдвижной крышкой. Дальше виднелись стулья, какой-то шкаф и ряды книжных полок.