Загадка золотого кинжала

– Кролик! – воскликнул он, отшвырнув газету через всю комнату. – У меня появилась идея, которая придется тебе по душе. Я придумал, куда ее деть!

– Ты имеешь в виду чашу?

– Именно.

– Тогда мои поздравления.

– Благодарю.

– Поздравления со здравым смыслом, уточняю.

– Благодарю еще раз. Но ты что-то совсем не расположен к этой вещице, Кролик. Пожалуй, я не признаюсь тебе в задумке, пока не претворю ее в жизнь.

– На здоровье, – сообщил я.

– Тебе придется выпустить меня на пару часов под покровом сегодняшней ночи. Завтра воскресенье, юбилей королевы во вторник, и старина Теобальд возвращается накануне.

– Не имеет значения, когда он вернется, ты же уйдешь поздно.

– Не очень поздно, иначе они закроются. Нет, никаких вопросов, я все равно не отвечу. Пойди и купи мне коробку печенья у «Хантли и Палмерс». Любой сорт, главное, чтоб было фирменное, и упаковка самая большая, какую найдешь.

– Раффлс!

– Никаких вопросов, Кролик. Делай то, что сказано, а я займусь остальным.

Его лицо светилось уверенностью в успехе. Для меня этого было достаточно, так что я исполнил его неожиданную просьбу, уложившись в четверть часа. Минутой спустя Раффлс открыл коробку и вытряхнул все печенье в ближайшее кресло.

– А теперь газеты!

Я притащил целую стопку. Он уморительно-трогательно попрощался с чашей, упаковал ее в газеты, намотав много слоев, и в конце концов положил ее в коробку из-под печенья.

– Теперь оберточную бумагу. Не хочу, чтобы меня приняли за разносчика.

В итоге получилась весьма симпатичная посылка, аккуратно перевязанная бечевой. Гораздо сложнее оказалось упаковать Раффлса таким образом, чтобы даже швейцар не опознал его, столкнувшись лицом к лицу. А солнце все еще стояло высоко. Но Раффлс все равно решил идти, и когда он выходил, даже я не узнал бы его.

Отсутствовал он что-то около часа, еще и не стемнело толком, и первое, что я спросил – как повел себя швейцар. Раффлс прошел вниз неузнанным, но на обратном пути решил перестраховаться и вернулся через черный ход и крышу. Только тогда я смог выдохнуть.

– А что ты сделал с чашей?

– Сбыл ее с рук!

– Почем? За сколько?

– Дай подумать. Пришлось взять два кэба, шестипенсовик за посылку, еще два пенса за уведомление. Да, всего вышло пять футов восемь пенсов.

– Но это твои расходы, Раффлс! А что же в плюсе?

– Ничего, мой друг.

– Как это ничего!

– Ни единой монетки.

– Я не удивлен. Всегда думал, что цена ее преувеличена, и с самого начала тебе это говорил, – раздраженно сказал я. – Но что ты с ней сделал, ради всего святого?

– Отправил королеве.

– Не может быть!

Жулики бывают разные. Раффлс, сколько я его знал, всегда принадлежал к одному типу, но сейчас в кои-то веки он обратился в жулика невинного, большого седовласого ребенка, упивающегося восторгом от собственной шалости.

– Вернее, я послал ее сэру Артуру Биггу[32] с пометкой передать королеве в качестве подарка, и любезно расписался от всего воровского мира, – сказал Раффлс. – Надеюсь, ты доволен. Я решил, что они переоценят посылку, если я отправлю ее королеве напрямую. Так что да, я проехался до почтового отделения и отдал ее на отправку с объявленной ценностью и уведомлением. Или делать как следует, или не делать вовсе.

– Но почему же, – простонал я, – почему ты вообще это сделал?!

– Мой дорогой Кролик, мы вот уже шестьдесят лет счастливо живем в этой стране под рукой прекраснейшей из королев. Весь мир пользуется этой знаменательной датой, чтобы внести свой вклад в поздравления. Каждая нация кладет к ее ногам свои лучшие сокровища, каждый класс общества тоже делает свой вклад – кроме нас, Кролик. Я просто исправил эту несправедливость, почтив имя нашей братии.

На этих словах я, впечатлившись речью, подошел к Раффлсу, назвал его истинным джентльменом, каким он был и будет всегда, и пожал его мужественную руку; однако меня все еще грызли сомнения.

– Не думаешь, что посылку отследят?

– А какие отпечатки можно снять с картонной коробки от «Хантли и Палмер»? – отозвался Раффлс. – Именно поэтому я послал тебя за ней. И я ничего не писал своей рукой на бумаге, которую могли опознать. Я просто напечатал несколько строк на самой обычной открытке – еще полпенни вышло, – купить которую можно по всему нашему королевству. Нет, старина, единственной угрозой был почтамт, где я заприметил полицейского, и тогда, конечно, у меня пересохло в горле. Налей-ка нам виски, Кролик, и «Салливанс» тоже не забудь.

И мы с Раффлсом чокнулись бокалами.

– За королеву! – торжественно сказал Раффлс. – Храни ее Боже!

Джентльмены шутят

Тонкий английский юмор – не менее значимая категория культуры, чем классический английский детектив. А когда обе они оказываются совмещены в рамках одного текста, его принадлежность к детективному жанру отнюдь не страдает. Наоборот!

Не нужно представлять таких классиков, как Джером К. Джером и Роберт Луис Стивенсон. Оба они в своем творчестве к детективу обращались неоднократно: когда всерьез, а когда с иронией. В данном случае перед нами именно иронический вариант.