Загадки Древней Руси

Прежде всего, это подлинные документы той эпохи, в которых впервые упомянут под каким-то именем народ, историю происхождения которого он пытается восстановить. Это могут быть всякие тексты на «долгоживущих носителях», о которых мы говорили во «Введении», в которых могут упоминаться, например, победы какого-либо правителя, одержанные над этим народом; надписи на могильных камнях, где упомянута национальная принадлежность похороненного человека; просто надпись на языке этого народа — если это был уже «письменный» народ и мы знаем его язык и понимаем систему его письма.

Далее, это могут быть летописи самого этого народа, более или менее полные, летописи-хроники и летописи-компиляции, сделанные на менее устойчивых носителях, но в силу каких-то особых, исключительно благоприятных условий хранения сохранившихся до нашего времени. На практике же неизмеримо чаще встречаются более поздние копии этих летописей, и чем ближе к нашему времени, тем больше становится этих копий и тем больше, как правило, они расходятся с оригиналом, — если, конечно, у нас есть возможность их сравнить, а такое, естественно, бывает нечасто. Сюда же можно отнести документы, написанные теми, кто лично побывал в землях интересующего нас народа и составил о нем некое мнение, описал его с какой-то степенью подробности, а может быть, даже — его историю со слов своих собеседников. Но, как правило, если речь идет о временах античности или еще более ранних, от документов такого рода нам достаются тоже копии со всеми их недостатками.

Наконец, это написанные конкретными авторами «Истории» разных времен и народов. Пожалуй, если говорить о периоде европейской истории со времени античности и до наших дней, именно этих «Историй» будет больше всего в «корпусе исторических документов», относящихся к какому-либо европейскому народу, — если иметь в виду документы именно этого типа, а не все письменные документы вообще. Напомним: во «Введении» мы говорили, что основную их массу составляют те, которые к описанию истории как процесса не имеют никакого отношения, но сейчас речь идет не о них. Такие авторские «Истории», по-видимому, выросли из летописей-компиляций, и интересны они тем, что, в отличие от летописей-хроник, содержат определенное осмысление событий прошлого времени. Иначе говоря, это не «исторические записки», это — «исторические сочинения», совсем другой жанр! Беда, однако, в том, что и эти «Истории», принадлежащие авторам античного времени, тоже в подавляющем своем большинстве дошли до нас в более поздних копиях, за достоверность которых ручаться очень трудно.

У документов этого жанра есть и еще одно свойство, которое обязан учитывать — и обязательно учитывает — современный историк-профессионал. Все эти «Истории» — вторичные документы! В подавляющем большинстве случаев их авторы пишут не о событиях, личными свидетелями которых они были сами, — хотя есть и такие, и для нас они просто бесценны, — а о событиях либо более ранних времен, либо происходивших на других территориях. То есть они в свое время решали ту же задачу, что и современный историк, и, естественно, тоже пользовались доступным для них «корпусом исторических документов», включая устные рассказы о других странах путешественников своего времени, исторические легенды и мифы интересующего их народа, записки и сочинения своих предшественников, о которых мы иногда не имеем ни малейшего представления, и т. д. И так было во все времена — с тех пор, как человечество стало вообще интересоваться своей историей и научилось писать!

А теперь еще раз зададимся вопросом: так что это значит — на исторической сцене появился новый народ? Из всего сказанного выше следует: это означает, что современный историк нашел некий документ любого из перечисленных выше типов, в котором впервые этот народ упомянут — и ничего больше! Сам же этот народ мог жить себе преспокойно сотни, тысячи лет до того, как удостоился внимания какого-то историка страны, в которой уже существовала история как род занятий, или изобрел собственную письменность и начал оставлять тексты. Но вот что самое интересное: мог жить до этого, а мог и не жить! Он мог жить сотни лет, не замечаемый историками соседних стран, потому что никак существенно с этими странами не соприкасался, не входил в их «сферу геополитических интересов», а мог и действительно сложиться именно как целостное новое социально-политическое образование, резко обозначив свою сферу «геополитических интересов», и потому немедленно замеченное соседями: еще бы, кто-то вдруг наступил им на хвост!