Загадки Древней Руси

Ну а что же Готская держава, что воины антского союза племен? Неужели никто не оказал вооруженного сопротивления захватчикам? Конечно, пытались — так утверждают письменные источники [Иордан, 1997]. Но с плачевным результатом: готы были разгромлены, частично погибли, частично покорились гуннам. Если исходить из сведений Иордана, римлянина готского происхождения, жившего в VI веке и написавшего историю готов, то получается, что в это время анты, ранее воевавшие с готами, выступали здесь как союзники гуннов и способствовали готскому разгрому.

А вообще с исследовательской точки зрения тут все очень сложно. Как уже говорилось выше, не только Черняховская культура, но и пшеворская содержит заметный германский компонент, как ясторфский — южногерманский, так и вельбарский — южноскандинавский, готский. И в Черняховской, и в пшеворской культуре именно германский компонент остается, по-видимому, воинским, дружинным, судя по богатым погребениям с оружием. Хотя и тут не все понятно: мы ведь не знаем наверняка, является ли наличие оружия в погребениях того времени этническим признаком или социальным. Известно, что погребение умершего с оружием и в более позднее время для славян было не характерным. Но если это уже в черняховское время — социальный признак, выделяющий таким образом воинов-дружинников, то говорить о том, что это были погребения германцев, нельзя: ведь дружинником мог сделаться в таком полиэтничном объединении кто угодно. Или все-таки не кто угодно, а только германец, гот? Не знаем!

Так, спрашивается, кто составлял воинскую силу у антов, которых многие исследователи считают в основном «ославянившимися» сарматами [Седов, 1994, с. 273–274; Абаев, 1965]? Возможно, что все те же готы, что и в самой Готской державе — южной части того же Черняховского ареала. Только ославянившиеся, сменившие, так сказать, свое «этническое лицо». А может быть, это более ранний германский пласт, потомки носителей ясторфской культуры, тоже ославянившиеся. И для них вторгшиеся на территорию пшеворской культуры с севера и прошедшие ее «насквозь» готы были враждебным народом. В самом деле, еще до гуннского нашествия готы враждовали с антами — так утверждает тот же Иордан, который написал историю готов с момента их вторжения на материк из Южной Скандинавии и до своего времени, то есть до VI века. Так вот, он утверждает, что эта вражда, в конце концов, закончилась победой готов над антами в битве на Днепре под руководством короля Винитария. И это произошло еще до гуннского вторжения. Так надо ли удивляться, что анты стали союзниками гуннов в борьбе с готами?

А ведь с археологической точки зрения, и те, и другие — единая Черняховская культура! Стало быть, наблюдающаяся на археологическом уровне исследования небольшая разница между северной и южной частью Черняховского ареала на самом деле имеет этноопределяющее значений. И хотя очень вероятно, что и там, и там военно-дружинный слой, исходно — германцы, — это разные люди, считавшие себя принадлежащими разным этносам.

Не правда ли, картина получается довольно смутная? Но ведь мы говорили во «Введении», что постараемся показать читателю, что мешает историку дописать историю любого народа и любого периода «до конца». И чтобы читатель убедился в честности наших намерений, мы сейчас покажем, что все только что сказанное может трактоваться и по-другому.

Многое зависит от того, как относиться к сочинению Иордана — важнейшему письменному источнику по рассматриваемой эпохе, между прочим. Дело в том, что это — весьма своеобразное сочинение. Оно названо им не «Готика», как можно было бы ожидать, а «Гетика», то есть «История гстов». И сделано это не случайно. Его главная задача — показать необычайную древность готов как могущественного народа, сыгравшего значительную роль в истории Европы, бог знает, с каких времен, не уступавшего по древности ни грекам, ни латинянам. И он это делает, сливая историю готов с историей гетов — фракийского северобалканского народа, действительно известного античным авторам задолго до Рождества Христова. Да и саму историю гетов он «загоняет» в глубь веков, привязывая ее с помощью сведений Геродота и других авторов о скифах, амазонках, о Троянской войне, о подвигах Геракла ко временам совсем уж мифическим.

Так вот, в результате всех этих псевдоисторических «происков» сочинение Иордана приняло характер невообразимой смеси собственно исторических сведений о готах с момента их вторжения на южнобалтийское побережье с «историями», упомянутыми выше. И современному исследователю бывает не так уж просто отделить одно от другого: на эту тему написано немало работ, и выводы разных авторов относительно достоверности тех или иных сведений, сообщаемых Иорданом, отнюдь не совпадают между собой [Иордан, 1997, с. 9—59].