Загадки древних времен

И московские люди не обижались на своего государя, а только со страхом следили за его лицедейством: ведь следующего хода никто предугадать не мог. Но Иван Грозный действовать не торопился: «ездил просто, что бояре, зимою возница в оглоблех; а бояр взял себе немного, а то все у Симеона; а то, как приедет к Симеону и сядет далеко, как и бояре, а Симеон сядет в царьском месте». Своему преемнику он подавал униженные челобитные. «Иванец Васильев с своими детишками, с Иванцом, да с Федорцом, челом бьет, просит пожаловать да милость свою показать». Грозный царь, сделав государственный ход, занялся излюбленной игрой — самоуничижением. Его нарочитое юродство вызывало ужас, поскольку обычно служило прелюдией к казням и опале. Несмотря на подчеркнуто подобострастное отношение Ивана к Симеону все прекрасно понимали, что власть осталась в тех же руках. Под именем и гербом Симеона Бекбулатовича выходили государственные указы и пожалования, но на его грамоты дьяки предпочитали не отписываться, а отвечали только князю Иванцу Московскому. Симеону не доверили управление Казанским царством и не дали ему распоряжаться даже государственной казной.

Здесь стоит, наконец, сказать, что формально Симеон не был царем, хотя все современники и потомки именовали его именно так. Осторожный Грозный не стал передавать ему титул царя, ведь и сам Иван только за тридцать лет до того первым среди Рюриковичей получил этот титул. На царский престол Симеон сел с титулом «великого князя всея Руси», но с которым, кстати, занимали это место предки Ивана IV. А так как место это уже было царское, то на Симеона и перенесли соответствующий титул. И в то же время царя Симеона не желали показывать иностранным послам. Их принимал только князь Иван Московский. На недоуменные вопросы английских послов он отвечал, что «дело еще не окончательное, и мы не настолько отказались от царства, чтобы нам нельзя было, когда будет угодно, вновь принять сан», а Симеон Бекбулатович, объяснял Иван, «поставлен лишь по нашему соизволению». Фарисейский этот ответ даже трактовать не требуется: Грозный откровенно заявлял, что Золотая Орда по-прежнему существует, только главный улус в ней теперь — Московский.

Действительно, как Иван поставил Симеона «по своему соизволению», так по тому же соизволению и свел его. В августе 1576 года Симеон Бекбулатович в одночасье перестал занимать престол московских государей. Царь вновь на удивление милостиво обошелся со своим «протеже». Ему был пожалован титул великого князя Тверского, опять же единственного, кроме Ивана Грозного, великого князя в России. Хоть «великое княжество Тверское» и было совсем небольшим (оно состояло из разоренной Твери, Торжка и Микулинского уезда), но Симеон был в нем хозяином, имел свой великокняжеский двор, приказы, бояр, дворец, распоряжался землями, судил и жаловал «людишек своих». Но вместе с этим он вновь вернулся к роли служилого человека, хотя его по-прежнему именовали царем.

Казалось бы, так и жить Симеону Бекбулатовичу и по мере сил служить московскому государю, управлять в обширных владениях, растить многочисленных детей, да вспоминать о перипетиях своей судьбы. Однако в 1584 году со смертью Ивана Грозного для Симеона наступили новые испытания.

На престол сел слабоумный Федор Иоаннович (причем слабоумным его считали за исключительную доброту и мягкость). Сразу же при дворе начались распри между наставниками, которым вверил своего сына Иван (одним из них был И. Ф. Мстиславский, тесть Симеона). Как известно, все окончилось тем, что власть прибрал к рукам ловкий царский шурин Борис Годунов. С этого момента началась черная полоса в жизни царя Симеона. Сначала его тесть оказался в опале и был пострижен в Кирилло-Белозерский монастырь под именем Ионы, а Борис Годунов избавился от могущественного соперника. Вслед за этим и сам Симеон Бекбулатович, который вообще не собирался участвовать в придворных интригах, был лишен титулов и имений и сослан на житье в свое тверское село Кушалино. Жил он там небогато: «двора же его людей в те поры не много было и живяше в скудости…»