Загадки и легенды русской истории

Едва Лжедмитрий прочитал донесение Корелы, он немедленно отдал приказ о выступлении всех наличных сил из Путивля на Кромы. Сил этих было очень немного — триста наемных солдат и восемь сотен донских казаков. В этой ситуации Лжедмитрий и Корела приняли решение, невероятное по наглости, или, скажем так, по нахальству. Командир польских наемников Лжедмитрия капитан Ян Запорский послал из Путивля в Кромы трех лазутчиков. Расчет был построен на том, что хоть один разведчик да попадется в руки московских ратных людей. «Наживка» сработала: в изъятом у одного из пойманных лазутчиков письме Лжедмитрия к Кореле московские воеводы прочитали, что к Кромам направляется 40-тысячное войско повстанцев с тремя сотнями орудий. Известие о «приближении» войска Лжедмитрия помогло форсировать события, и заговорщики из числа московских воевод, не тратя даром времени, вошли в тайный сговор с атаманом Корелой в Кромах.

Не дожидаясь подхода основных повстанческих сил, заговорщики подали сигнал к мятежу. К маю 1605 г. московское войско состояло, в основном, из простонародья. С приходом весны побежали из армии земледельцы. Корела и заговорщики выбрали удачный момент для своей затеи. Даже сегодня, четыреста лет спустя, события, разыгравшиеся в лагере царского войска на рассвете 4 мая 1605 г., воспринимаются как фантастический боевик.

Мятеж начался с того, что люди заговорщиков устроили одновременный поджог лагерных построек в разных местах. Чтобы представить себе поднявшуюся суматоху, достаточно воссоздать в памяти кадры из бессмертного фильма «Чапаев», когда скрытно подобравшиеся к ставке героя гражданской войны белые начали разгром не успевшего толком одеться разбуженного чапаевского отряда. Так получилось и под Кромами. И хотя силы заговорщиков и остальных находились в соотношении 15: 100, а большая часть военного руководства армии, включая нового главнокомандующего Михаила Катырева-Ростовского, осталась верна присяге, авантюра блестяще удалась. 70-тысячная армия, которой не составило бы ни малейшего труда раздавить малочисленный отряд казаков Коре-лы, вышла из повиновения: лагерная чернь (крестьяне, холопы и т. д.) выступила на стороне повстанцев.

События развивались с невероятной быстротой. Заговорщики из полков рязанского дворянина Прокопия Ляпунова, одного из главных организаторов заговора, захватили наплавной мост через реку Крому и блокировали его от захвата верными режиму людьми. Немецкие наемники посчитали единственно верным не вмешиваться в развернувшееся сражение, предпочтя в боевой готовности наблюдать со стороны. Главный воевода артиллерии, пока еще правительственных войск, не рискнул открывать огонь, опасаясь большого кровопролития в схватке с непредсказуемым концом. По определению Р. Скрынникова, события в лагере московской армии развивались с той же неумолимой последовательностью, что и события в северских городах в начале похода Самозванца.

Прозвучал сигнал трубача, и конные отряды казаков Корелы и Беззубцева ринулись с вершины холма вниз к мосту, где ратники Ляпунова, державшие мост, открыли им путь сквозь свое войско. Ворвавшись в деморализованный лагерь, казаки сразу же устремились в места размещения артиллерии, заранее сообщенные им заговорщиками. Там находились наиболее ярые противники Лжедмитрия. В панике те побежали, донцы же, догонявшие их, секли их плетьми, но не рубили, приговаривая “Потом в бой не ходите против нас!”». Оружие, возможно, по молчаливому согласию сторон (как это объяснить иначе?), не применялось. Армия Годунова прекратила свое существование и разбежалась. Жак Маржерет, наемник на военной службе у Годунова, в дальнейшем перешедший на службу к Лжедмитрию I, указал в своих мемуарных «Записках…»: «…Воеводы и армия пустились бежать в Москву, бросив в окопах все пушки и военные припасы. Изо дня в день города и замки сдавались Дмитрию, который выступил из Путивля навстречу армии»^{54}.

В течение трех суток остатки годуновской армии большими толпами шли через Москву, возвращаясь в родные места. И когда московский люд спрашивал их, отчего они так поспешно, бросив оружие, бегут из-под Кром, то бывшие царские ратники «не умели ничего ответить» (Исаак Масса). Так завершилась многомесячная осада Кром. Теперь путь Самозванцу на Москву был открыт.