Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

В день переправы французской армии через Неман произошло еще одно загадочное предзнаменование. Казалось, сама природа воспротивилась вторжению неприятеля в Россию. Она как бы предупреждала, что прольется много крови и кроме горя и разрушений эта война ничего не принесет. В своем романе «Багратион» писатель С. Голубев писал: «Все насторожились. Глухие раскаты доносились совершенно отчетливо. Но это была не канонада, а гром, и удары его с каждой минутой становились все оглушительнее. С востока ползли две тучи – одна серая, другая черная. Из первой вырывались зигзаги бледных молний. Вторая обдавала небо красным огнем. Гроза в полном блеске вставала над лагерем, гоня перед собой бурю и внезапно сгустившийся мрак. Молнии все чаще распарывали этот мрак на куски. Все яростнее грохотал гром. Вдруг белый свет ослепительной яркости упал на Неман и его холмистые берега. Гром грянул с такой бешеной силой, будто все небо рухнуло на землю, чтобы раздавить ее. И тогда разрядились тучи: черная брызнула дождем, серая – градом». Таким стихийным бедствием встретила французов русская земля. В лагере неприятеля началась паника. Кони, как бешеные, шарахались в разные стороны и рвали коновязи. Вскоре град превратится в ливень из крупных ледяных камней. Он, словно толченое стекло, больно резал лица и руки людей. Ураган неслыханной силы разметал палатки и шалаши. Все вокруг заливало стремительными потоками пенистой воды. На месте стоянки французской армии образовалось болото. Со всех сторон раздавались проклятья, стоны и крики. Тысячи лошадей подыхали в воде и грязи. Обозы застревали в болотной топи. Солдаты французской армии были суеверны. Если уж так их встретила далекая, враждебная и непонятная страна, то что же их ждет дальше? Арман де Коленкур впоследствии вспоминал: «Мы были подобны кораблю без компаса, застрявшему среди безбрежного океана, и не знали, что происходит вокруг нас».

1-я Западная армия русских под командованием военного министра М. Б. Барклая де Толли и 2-я Западная армия под командованием генерала П. И. Багратиона отступали. 3 августа 1812 года они наконец-то соединились в районе Смоленска. Русские войска успешно провели бои у Вилькомира, Островно, Романова, Мира, Салтановки. Преимущественно это были арьергардные бои. Они носили упорный характер, задерживали продвижение противника, изматывали и обескровливали его. Разбить порознь две русские армии Наполеону не удалось.

Но в самый разгар боя под Романовым Барклай вывел свои войска из укрепленного лагеря при Дриссе. Там они могли оказаться в ловушке. Первую русскую армию, которая вынуждена была отступать, по пятам преследовала кавалерия неаполитанского короля Мюрата. Не давая отдыха своим кавалеристам и лошадям, маршал, как одержимый, несся вперед. Он мечтал столкнуться с русскими в бою. Генерал Себастиани вспоминал: «Наши лошади падают от истощения, а люди не едят ничего, кроме конины; их измучила непогода». Горькое признание в самом начале Русской кампании. Но маршал старался не замечать ни усталости своих кавалеристов, ни сильного падежа лошадей, ни нехватки продовольствия и фуража. Он жаждал схватки, ему было необходимо блеснуть своей отвагой. Это была его стихия, и вскоре такой случай представился.

Первое крупное боевое столкновение в этой войне, в котором Мюрату довелось принять участие, произошло у деревни Островно (13–14 июля 1812 г.). В нем два его корпуса (армейский и кавалерийский) сошлись в схватке с русским корпусом генерала А. И. Остермана-Толстого. Но несмотря на все усилия, кавалерии Мюрата так и не удалось сломить упорное сопротивление русского арьергарда и уничтожить его. Тот отступил сам только после выполнения поставленной перед ним задачи. В ходе этого на редкость упорного двухдневного боя Мюрат, как обычно, неоднократно рисковал своей жизнью. Он лично возглавлял атаки своих кавалеристов. По свидетельству участника этого сражения Тириона де Меца, маршал, войдя в раж, кричал своим гусарам: «Бейте этих каналий!» – и его хлыст гулял по спинам казаков. Потери обеих сторон составили около 3,7 тысячи человек, но французы были задержаны на двое суток. Именно в этом бою Мюрат был поражен непоколебимой стойкостью русских воинов. Да и с казаками у него сложились особые отношения, часто симпатии маршала и лихих донцов были взаимными. Таким образом, уже в первых столкновениях с русской армией наполеоновскую кавалерию стали преследовать неудачи. Мюрату было о чем задуматься.

Первую половину Русской кампании маршал действовал в авангарде, атакуя при первой возможности отступающую русскую армию. Он лично водил в атаку конный полк под Витебском, неудачно попытался задержать отход дивизии Неверовского в сражении за Смоленск, безуспешно старался сбить русские заслоны под Валутино. До крайности самолюбивый, король Неаполитанский настолько рассорился с маршалом Даву под Вязьмой, что собрался было выяснять отношения при помощи сабли, но приближенным удалось отговорить его.