Загадки истории. Маршалы и сподвижники Наполеона

В течение 6 сентября обе армии готовились к генеральному сражению. «Вообще, 26 августа (7 сентября) памятный в русской истории день! В 1395 году Тамерлан стоял на берегах реки Сосны, у Ельца, и Русь дрожала. Но именно 26 августа этот грозный покоритель Персии, Индии, Сирии и Малой Азии внезапно повернул свои полчища и, „никем гонимый“, бежал. С тех пор никогда уже не возвращался он на русскую землю. Того же числа августа 1612 года вышли поляки из разоренной Москвы…» – так об этом дне напишет С. Голубев в своем романе «Багратион».

Вот и Бородинское сражение началось ранним утром 7 сентября (26 августа), и что знаменательно, ровно через 200 лет после изгнания поляков из Москвы. Французская артиллерия открыла огонь по всему фронту, обстреливая русские позиции. В центре русской позиции, на Курганной высоте, было возведено укрепление, известное как батарея Раевского. Далее на юг, в деревне Семеновское, также построили земляное укрепление. На пространстве между Семеновским оврагом, Устицким лесом и оврагом речки Каменка были возведены несколько люнетов (открытое с тыла полевое или долговременное укрепление). Это были прославившиеся в битве Багратионовы флеши.

Свой главный удар Наполеон нанес на левом фланге, на Багратионовы флеши, которые обороняли войска 2-й сводно-гренадерской дивизии генерал-майора Воронцова. На флеши наступали корпуса французских маршалов Даву и Нея, генерала Жюно, а также кавалерии маршала Мюрата. Общая численность французских войск, атаковавших Багратионовы флеши, достигла 115 тысяч человек.

На Бородинском поле Мюрат со своей кавалерией оказался в самом пекле сражения. Его полки участвовали почти во всех атаках на центр русской позиции – Багратионовы флеши. Восемь раз (!) эти укрепления переходили из рук в руки. Они были завалены людскими и лошадиными трупами. Мюрат не скрывал своего восхищения мужеством французской пехоты, штурмующей русские укрепления. «Какие герои!» – восторженно воскликнул маршал. Стоявший рядом с ним офицер штаба 1-го пехотного корпуса с достоинством пояснил: «Сир, это солдаты дивизии Фриана». – «О, тогда я не удивляюсь!» – живо откликнулся Мюрат. Дивизионный генерал Луи Фриан был старым боевым соратником Мюрата, сражавшимся вместе с ним еще в Италии и Египте. Его солдаты не знали чувства страха. Но вдруг после града русской картечи один из полков 2-й пехотной дивизии Фриана заколебался. Его командир, видя, что убийственный огонь русской артиллерии сметает целые ряды атакующих, отдал своим солдатам приказ отходить. Неаполитанский король, заметив, что полк отступает, немедленно вмешался. «Что вы делаете?» – не скрывая досады, спросил он у представшего перед ним командира полка. «Да ведь вы видите, что здесь невозможно держаться!» – ответил тот. «Но ведь я-то здесь остаюсь!» – воскликнул маршал. «Вы правы», – понуро согласился с ним полковник. Смело взглянув королю прямо в глаза, он четко повернулся и зычным голосом подал команду: «Солдаты, вперед! Идем умирать!»

В ходе этого сражения Мюрат сам неоднократно водил свою конницу в атаку. С. Голубев так описывает одну из них: «Неаполитанский король, Иоахим Мюрат, высокий, стройный, с открытым смуглым лицом, на котором весело сияли звезды голубых глаз и жемчужные зубы, сам вел кирасиров. Его длинные шелковистые волосы вились по ветру, затканный золотом зеленый бархатный плащ развевался, высокий султан из белых перьев на шляпе с откинутыми полями был далеко виден с разных сторон. Мюрат бешено колол своего рыжего арабского скакуна золочеными шпорами, привинченными к высоким желтым венгерским сапогам. Хриплый голос и гасконский выговор короля раздавались то здесь, то там: „Славно, дети! Вы атакуете!“ Под самым бруствером флеши он закричал: „Самые храбрые! За мной!“ – и направил коня на бруствер. Несколько мгновений он держался на этой высоте, окруженный толпой коловших и рубивших друг друга французов и русских и овеваемый градом пуль. Затем чьи-то заботливые руки схватили его коня под уздцы и столкнули вниз. Еще секунда – и Неаполь остался бы без короля…»

Во время одной из атак маршал Мюрат едва избежал гибели или плена, когда русская кавалерия контратаковала противника. Конь под ним был убит. Мюрату дважды пришлось спасать свою жизнь, укрываясь от русских конников в каре 33-го легкого пехотного полка.