Загадки истории. Злодеи и жертвы Французской революции

Зато его вспомнили, когда Наполеон пал и вернулись Бурбоны. Барер как цареубийца (голосовавший за казнь короля) был изгнан из Франции и смог вернуться только после Июльской революции 1830 года. Новый король Луи-Филипп любил беседовать со стариком, расспрашивал его об отце – Филиппе герцоге Орлеанском (Эгалите), сидевшем в Конвенте на тех же скамьях монтаньяров, что Барер; о секретах революции. Раз в год Барер получал 1000 франков лично от короля, а кроме того, правительство платило ему за разную информацию. Пережив всех своих коллег по Комитету общественного спасения, он умер на родине, в Тарбе, в 1841 году, 86 лет от роду.

Обратимся теперь к другому нашему персонажу, к человеку, еще более ловкому, чем Барер. Если Барер оставался на плаву 2–3 года (правда, это были самые сложные годы), то Талейран – более 50 лет.

5

Князь Шарль-Морис Талейран, или Талейран-Перигор, происходил из древнейшего рода: Талейраны служили еще Каролингам, династии, предшествовавшей Капетингам, то есть этот род отмечен в летописях еще первого тысячелетия нашей эры. По женской линии он приходился прапраправнуком министру Людовика XIV, знаменитому Кольберу.

Шарль-Морис родился в 1754 году. В детстве с ним приключилось несчастье, из-за кормилицы он упал и сильно повредил ногу. Этот случай сильно повлиял на его судьбу, а в некотором роде – на судьбу так называемого «конституционного духовенства» Франции, ибо это означало, что Шарль-Морис не сможет пойти по традиционной для рода Талейранов военной стезе, и его пришлось направить по духовной части. В 1770 году он поступил в семинарию Сен-Сюльпис, а закончив образование в 1780 году, стал священником.

Разумеется, для такого знатного (хотя и обедневшего) рода не составляло трудности найти подходящее место для молодого человека. Правда, были кое-какие «шероховатости» с моральным обликом молодого аббата, который слишком увлекался женщинами и сорил деньгами. «Кто не жил до 1789 года, тот не знает, что такое сладость жизни», – вздыхал впоследствии Талейран. Тем не менее, после некоторых проволочек, ему нашли место епископа в отенской епархии. Папа Римский утвердил назначение в конце 1788 года (запомним эту дату). Новоиспеченному епископу еще не исполнилось 35 лет.

Церковными делами он себя не слишком обременял; в свой округ поехал лишь через несколько месяцев, ненадолго и не ради церковных дел, а ради избрания в Генеральные Штаты. Когда немного позже, 14 июля 1790 года, в годовщину взятия Бастилии, ему пришлось в полном церковном облачении служить торжественную мессу, его собака стала на него лаять и даже пыталась укусить. Вряд ли это была политическая демонстрация со стороны собаки. Просто бедное животное не узнало хозяина в таком необычном для него виде.

Зато политикой он активно занялся еще при старом режиме; в частности, когда министр финансов Калонн готовил пресловутое собрание нотаблей, с которого, собственно, надо отсчитывать события революции (это было в конце 1786 года), в числе сотрудников, помогавших ему готовить документы, был и аббат (еще не епископ) Талейран.

Близится революция. Опять позволю себе провести аналогию. В 1988–1991 годах люди в нашей стране обычно делились по принципу «вы за Ельцина или против?» Во Франции иную, но сходную роль играл популярнейший министр Неккер, люди делились по принципу «вы за Неккера или против?» При этом предполагалось, что сторонники прогресса обязаны стоять за Неккера. Тем не менее, люди поумнее отнюдь не всегда стояли за него. Врагом Неккера был, к примеру, Мирабо. Талейран дружил с Мирабо и тоже относился к Неккеру весьма прохладно, что, впрочем, не мешало ему быть другом, а одно время и любовником его дочери, позже знаменитой писательницы мадам де Сталь.

6

В 1789 году новоиспеченный епископ становится депутатом Генеральных Штатов, где примыкает к партии прогресса. Осенью он оказывает этой партии огромную услугу, выступив с предложением о национализации церковных имуществ.

Этот эпизод подробно описал Е. Тарле в биографии Талейрана, и хотя его оценка не вполне справедлива, она настолько ярка, что я позволю себе ее привести полностью: