Загадки Нострадамуса

4. В его представлении об истории ювелирного искусства первой четверти XX века появились новые штрихи: часть ювелирных раритетов, принадлежащих семье Романовых, была разграблена в 1917—1918 годах, но подавляющее большинство было распродано советским правительством в 1927 году.

Скорее всего для нас эти камни утрачены навсегда. Впрочем, для построения пентаграммы Мишеля Нострадамуса они все равно не годились, хотя… Недавно в Англии на аукционе «Сотбис» был выставлен на продажу необычный лот – бриллиантовый гарнитур великой княгини Елизаветы Федоровны. Осина интереса не проявил. Купил, по слухам, какой-то новый русский олигарх, пожелавший остаться неизвестным.

Это – случайность. Обычно такие вещи на аукционы не попадают. Взять те же яйца Фаберже из коллекции семьи Романовых: из 50 яиц в России осталось только 19. По слухам, три – у Осины. Восемь яиц когда-то, в середине 90-х, были в коллекции всесильного Командира. Яйца пришлось передать через Патрикеева государству, теперь они в Кремле. Может ли он, Командир, сыграть такую же партию с Осиной, какую у него выиграли в свое время Патрикеев и прокурорский «важняк» Саша Муромцев?[21]

Нет. Другая модель, другая драматургия, другие персонажи.

С Осиной можно сыграть и на его поле. Но только своими картами. И все время следить, чтоб этот прохиндей не вытащил из рукава джокера.

Резюме: командировка небесполезная и небезынтересная. Но не более того… Если бы не лукавый взгляд президента, когда он пожимал на прощание ему руку. Рукопожатие было сухое и сильное.

– Надеюсь, еще увидимся, – сказал президент и добавил со значением: – Командир. Так вот вы какой… Рад был знакомству.

Сказано слово было почти шепотом, никто из присутствующих на непротокольное обращение внимания не обратил. Услышали лишь последнюю фразу:

– Такие гости в республике бывают не каждый день. Я постараюсь приехать на вокзал к отходу поезда. Поскольку вы здесь с неофициальным, по сути дела – частным визитом, то приеду без оркестра.

– Если приедете в Москву – обещаю оркестр.

– В ближайшее время не планирую. В республике дел много. В сложные времена живем. Люди больше о своих амбициях, а не о долге перед народом думают.

«Ох, лукавит президент, – подумал Юрий Федорович. – Все намеками. Что-то ему от меня нужно…»

Прежде чем завалиться спать, он вызвал группу бывших спецназовцев ГРУ из отряда сопровождения. Его личный вагон был загнан в тупик на станции Элиста-товарная, был обеспечен системой автономного снабжения, хорошо охранялся, причем как изнутри, так и снаружи, – с вице-президентом все эти аспекты пребывания были обсуждены заранее. Не понравился Миловидову последний эпизод с дареным вином, проникновением в его номер и копированием документов, находившихся у него в работе.

…Когда вагон Командира прицепили к пассажирскому поезду «Элиста – Москва», на перроне был мгновенно выстроен коридор из охраны президента, и Люмиджинов вошел в апартаменты Командира и не сумел сдержать возглас восхищения:

– Много я видел личных вагонов, но ваш – лучший. Тут есть все, кроме установки залпового огня…

– Слава богу, оружие мне ни к чему: другие времена. Договариваться люди научились, поумнели.

– Не все, к сожалению, не все. Мало кто чтит традиции. А вот у вас, я вижу, на пальце перстенек. Фамильный? Вы, я слышал, древнего рода…

– Фамильные перстни сейчас редко встречаются. А это – так… Игра…

– Хорошо играть в игру, которую сам режиссируешь. Вы по натуре режиссер?

– Скорее драматург.

– В чем отличие?

– Режиссер работает с людьми – актерами, которые имеют свое мнение и пытаются его отстаивать, а когда пишешь пьесу – персонажи не спорят. Ощущение полного могущества.

– Но пьесу могут не поставить…

– Я, как вы, вероятно, знаете, написал несколько романов, а вот пьесу – всего одну. Это пьеса о предательстве, основанная на реальных фактах и судьбах. Она не была поставлена, а главный ее отрицательный герой умер. В расцвете сил.

– Герой – по пьесе?

– По жизни. Прототип персонажа… До отхода поезда всего ничего. Может, ближе к делу? У вас ведь ко мне есть дело…

– Раз перстень Командира у вас по-прежнему на пальце, значит, вы…

– Не совсем. Страна изменилась. Я устал и постарел. Словом, буду откровенен: я попросил раскороновать меня.

– Такие прецеденты бывали?

– Мы живем в мире, когда создаются новые прецеденты. Например, невозможно представить, чтобы человек, объявленный во всероссийский и международный розыск, мог по подложным документам прибыть в страну, которая требует его экстрадиции.

– Ну, если давние времена вспоминать, то воровские авторитеты, разъезжающие в собственных вагонах по стране – тоже событие «из ряда вон».

– Но законом это не запрещено. А вот олигарх, приезжающий тайно в страну, где он совершил тяжкие преступления, – это нонсенс.