Загадки первых русских князей

Известие о Глебе относится ко второй части Иоакимовской летописи, основанной на более ранних летописях и потому считающейся «достоверной». Если Глеб действительно существовал, то он, будучи членом семьи Игоря, должен был быть упомянут в договоре Руси с греками 944 года, как упомянут другой сын Игоря — Святослав. В договоре упоминается Сфандра, жена некоего Улеба, которая отправляет в Византию своего посла Шихберна. Кто этот Улеб? Может быть, Улеб — это посол Володислава, упомянутый за несколько имен до Сфандры. Но почему от Улеба нет посла, а от его жены есть? Более того, выходит, что Сфандра осчастливила браком человека более низкого социального статуса, чем она, — дружинника князя Володислава. В этом случае словосочетание «жена Улеба», которым обозначается положение Сфандры при заключении договора, унижает ее. Сфандра в договоре располагается очень близко к семье Игоря. Это свидетельствует о знатном происхождении. Вряд ли она жена посла. Но среди княжеских имен договора Улеба нет. Вряд ли это означает, что Улеб уже умер. Тогда незачем было бы на него ссылаться для пояснения, кто такая Сфандра. Улеб, муж Сфандры, — не посол, упомянутый в договоре, а знатный рус, живший во время заключения договора, но почему-то не упомянутый в нем. Может быть, Улеб находился в состоянии конфликта с Игорем? Однако в договоре упомянута его жена, что свидетельствует о его хороших отношениях с центром. Следовательно, предположение о конфликте Улеба с киевской властью, как причина умолчания о нем договора 944 года, не подходит. Летописец умолчал об Улебе потому, что он напоминал ему о событиях, которые не следовало вносить в летопись. Если признать тождество этого Улеба с Глебом Иоакимовской летописи, то станет понятно, о каких событиях не говорит Повесть временных лет.

Впрочем, если даже убитый Святославом Глеб и не являлся Улебом договора, сообщение о гонениях на христиан при Святославе выглядит вполне достоверным. Правда, в Повести временных лет ничего об этих гонениях не говорится. По мнению ее составителей, Святослав отвечал на все уговоры Ольги креститься отказом, но если кто-нибудь собирался принять крещение, то не запрещал, а только насмехался над обращенным в христианство. В повествовании же Иоакимовской летописи Святослав представлен грозным гонителем нового учения. И тот и другой источники признают, что Святослав был противником христианства, но по-разному изображают, как он обходился с христианами. И вновь археология подтверждает достоверность Иоакимовской летописи, в данном случае, ее сообщения о разрушении Святославом христианских храмов. Среди разрушенных храмов летопись упоминает и стоявшую на Угорской горе (в настоящее время — «Аскольдова могила») церковь Св. Николая, в которой был погребен «блаженный Оскольд»^{350}, и о преследовании христиан. Дело в том, что под 6488 (980) годом Повесть временных лет сообщает о воздвижении Владимиром на холме близ теремного двора языческих кумиров. Сейчас установлено, что постаменты идолов киевских языческих богов, находившихся в самом центре княжеского Киева, были вымощены плинфой и фресками христианского храма, разрушенного до 980 года^{351}. Выходит, разрушение церквей действительно имело место при Святославе. В своем рассказе о преследовании Святославом христиан Иоакимовская летопись отнюдь не одинока. В ряде летописей, которыми пользовался Ф. Гиляров, содержится следующее известие: «Великая же княгиня Елена, пришед во град Киев, повеле сыну своему Святославу креститися, оному же матери своей блаженные Елены не послушавшу, креститися не восхотешу и многих христиан изби»^{352}.