Загадки поля Куликова (др. изд.)

Стемма тетрадей с 30-й по 44-ю и распределение филигранейв Рогожском летописце

— Лемех

 — Голова быка

 — Рожок в щите, под лилией

Но это, насколько я понимаю, не все следы калечения рукописи. Дело в том, что для основного текста использовались разные листы XV в. Это можно определить по филиграням. При первом описании Лихачев отметил шесть основных типов: олень, охотничий рожок, голова быка, женская фигура, фляга пилигрима и неизвестный изогнутый предмет. Клосс называет уже восемь, добавив еще колесницу и литеру В. Изогнутый предмет он называет полуподковой. Анисимова с ним согласна. Только полуподкова у нее превратилась в лемех.

Так вот, в основной своей массе (где удалось разобрать) подряд идут листы с одной и той же филигранью. Это естественно: писец, скорее всего, получал пачку листов, купленных у одного производителя. Вот у другого вполне могли оказаться и другие листы. Но надо отметить: в некоторых случаях в тетради смешаны листы двух разных типов. К примеру, в тетради № 12 первый и последний лист — «олень», а третий и шестой — «лемех». Или в двадцать седьмой тетради все листы — «лемех», а третий и шестой — «женщина».

Но самое примечательное: тетради 38 и 39. С 32-го по 45-ю тетрадь везде используются листы с филигранью «лемех». Но 38-я — «бык». И в 39-й листы 1–2 и 7–8 — «быки». А внутри нее — опять «лемех». Совершенно очевидно, что эти тетради — «не родные». То есть на этом месте были другие, но их потом заменили.

Клосс считает, ссылаясь на следы пятна на 37-й и 40-й тетрадях, что тетради 38 и 39 пострадали от воды, а поэтому их пришлось переписывать. В этом месте даже и чернила другие. Правда, почерк, по Клоссу, тот же, что и в предыдущих и последующих тетрадях. Получается, один и тот же человек писал, а потом правил свою работу? Причем второй раз взял другую бумагу? Правда, поверить в это можно, поскольку филиграни обоих типов датируются примерно одним и тем же временем — 1447–1448 гг. ^{15}

Что касается почерка, то, по тому же Б. М. Клоссу, основная часть сборника написана полууставом второй четверти XV в. Но тут граница еще более неопределенная. Попов считал, к примеру, что подобным почерком писали еще в начале XVI в. Так что конец XV в. представляется вполне разумной датой.

Работало пять человек, хотя лишь двух из них можно считать основными писцами. Остальные три почерка фиксируются лишь на отдельных листах (и даже страницах), что заставляет подозревать наличие вставок.

Правда, нужно отметить: относительно того, кто какие страницы писал, у различных исследователей единства нет. Так, Клосс приписывает первому писцу авторство листов 11–48, 68-272, 403–428. Второму — несколько кусков на листах первого. Третьему — 272–285 об., 289–365 об., а также киноварные заголовки. Четвертый-де заполнял листы внутри массива третьего, а пятый писал л. 366–400 ^{16}.

А Анисимова отдает одному писцу весь кусок с 11-го по 285-й лист, с 17-й строки с 289 по 365-й и 403–428. Хотя и отмечает, что с 272 по 365-й листы почерк у него становится более мелким. То есть «третьего писца» Клосса она не считает отдельным человеком. Зато она считает почерк на листах, подклеенных к залитым чернилами листам 348–349, относящимся к тому же XV в., хотя и Лихачев, и Клосс относят его к веку XVI ^{17}.

Образец почерка первого писца Рогожского летописца по Т. В. Анисимовой

Попов же вообще считал, что с л. 9 по 120-й писал один человек, с 121 по 270-й — другой, 270–283 — третий, 284–297 — четвертый, 298–364 — пятый, потом до 431-го — писец XVI в., а с 431-го — опять старый, но другой. Поскольку Попов не учитывал первые два листа, это означает, что он первому и второму писцам отдает листы не так, как Клосс (хотя и в тех же пределах), а вот дальше у них полный разброд ^{18}.

(Образец почерка второго писца Рогожского летописца по Т. В. Анисимовой)

Так что почерки — дело довольно субъективное. Но нам важно, что есть места рукописи, где внутрь текста, написанного одним писцом, вторгается рука другого. Вы верите, что дело было так: писал-писал один человек, потом устал, дал пописать другому, а после снова вернулся к работе? Я лично — нет. Скорее можно предположить, что был написан текст, который потом начали редактировать.

Интересующий нас Рогожский летописец занимает в сборнике листы 246–363. Писал его, если верить Анисимовой, один писец, который с листа 272 начал почему-то мельчить. По Клоссу, это два человека. Первым почерком заполнены листы с 246-го по 272-й (на последнем — два слова «въ Пьскове») и масса более ранних страниц. Вторым — с 272-го по 285-й и с 289-го (оборот) по 363-й (точнее, 365-й).

Довольно странно, что страницы с 286 по 289 (оборот), по Клоссу, написаны еще одним почерком, который использован только здесь. При этом на указанных страницах нет ничего особенного. На странице 286, правда, как указано в комментариях к тексту первого издания, уголок подпорчен, но утраты текста, вроде, не наблюдается, продолжается предыдущая запись. А на 289-й вообще часть написана одним писцом, а часть — другим.