Загадки поля Куликова (др. изд.)

И еще: исследователи давно уже выяснили, как уже было сказано, что тексты Троицкой летописи и Рогожского летописца совпадают до 1390 г. То есть, надо констатировать, до смерти великого князя Дмитрия Ивановича. Дальше начинаются расхождения. Причем иногда довольно существенные. К примеру, если верить Карамзину, после сообщения о смерти Сергия Радонежского (6899) в Троицкой летописи следует 20-страничная похвала ему. В Симеоновской летописи (в Рогожском летописце — аналогично) ничего такого нет. Больше того, говорится: «Просто реци и недоумею его житиiа сказати, ни написати» ^{13}.

Так что не было ли у Троицкой летописи и Рогожского летописца некого общего источника, доведенного только до смерти Дмитрия Московского? Причем не обязательно летописного, то есть оформленного в виде погодной хроники. Может быть, это был некий цикл произведений, посвященных жизни и деятельности Дмитрия Ивановича, — не житие еще, а некий его набросок, откуда летописцы потом свои сведения и черпали.

Неполные тетради Тверской летописи

Вот теперь и перейдем к Рогожскому летописцу, поскольку именно в нем мы физически находим самое старое из дошедших до нас произведений Куликовского цикла, Краткую летописную повесть. Рогожский летописец — любопытное произведение, во многом отличающееся от других летописей. Поэтому прошу прощения у читателя за то, что остановлюсь на нем подробно. Может быть, кому-то покажется скучным анализ состава и строения старой рукописи, но если вы сумеете дочитать до конца, то поймете: без этого просто не обойтись, когда имеешь дело с такой запутанной историей.

В начале XX в. в библиотеке старообрядческого Рогожского кладбища Н. П. Лихачевым найден сборник, в состав которого входит данная летопись (если вспомнить, кто купил Троицкую летопись после ее загадочного исчезновения, похоже, только старообрядцы и хранили память о древней истории Руси). В нем, как говорится в первом издании, 448 бумажных листов. Согласно сделанному для первой публикации описанию, дощатый кожаный с тиснением переплет изготовлен в конце XVIII в. А вообще-то листы сильно обрезаны, что дало исследователям основание считать: рукопись переплеталась не однажды.

По первому описанию, сборник разбит на тетради по восемь листов. Однако в 6, 10, 20, 21-й и 43-й тетрадях по 7 листов, в 9-й — 9, а в 50-й — 4. Лист 137, по мнению Н. П. Попова, составлявшего ее описание, вставлен между 16 и 17-й тетрадями позднее, поскольку написан почерком XVI в. К тому же веку относятся и дублированные на подклеенной бумаге обороты листов 346 и 347 (эти листы оригинала залиты чернилами). Листы 1–7, 399, 400 и 448 — еще более новые, скорее всего, XIX в.

По Б. М. Клоссу, готовившему предисловие к переизданию XV тома ПСРЛ в 2000 г., листов 453. Листы 1–3 — чистые, 4–5 (оборот) — оглавление, 6-10 (оборот) — реставрированный текст, написанный полууставом XIX в. Есть еще чистые листы 401–402 и 451–453. На листах 450–450 (оборот) текст написан тем же почерком XIX в. Напоследок укажем еще, что, по Попову, многие углы оборваны и подклеены уже при переплете.

Но самое интересное описание попалось мне в руки уже в то время, когда я писал книгу. Вышел в свет сборник «Летописи и хроники» за 2008 г. Слава богу, что публикация этого издания возобновилась после 25 лет паузы. Потому что в нем я нашел статью Т. В. Анисимовой «Сборник хронографический с Рогожским летописцем (археографическое описание)» ^{14}, в которой автор не только подробнейшим образом излагает, на какой странице какая часть сборника размещена, на какой бумаге написана и каким почерком, но и приводит стемму тетрадей, с распределением в них филиграней.

И тут мы видим любопытнейшие вещи. Во-первых, оказывается, что дефектных тетрадей — пять. Если не считать, конечно, первых двух листов и последних четырех. Два первых и два последних — конца XIX в., машинного производства. Листы с 3-го по 10-й (первая тетрадь) и 450-й — второй четверти XIX в. Причем, судя по всему, 450-й имел пару, но тот лист оторван, а вместо него стоят два листа конца века. Одиннадцатый лист — одиночный. Такой же вставной — лист № 139. Он вставлен между 16-й и 17-й тетрадями основного текста, написанного на бумаге XV века.

Первая неполная тетрадь — пятая по счету среди основных и шестая — если считать вставную тетрадку XIX в. В ней оторван предпоследний лист. Страннейшим образом выглядит тетрадь № 26 (27). В ней оторван последний лист, а перед предпоследним вставлен другой. Следующая тетрадка на самом деле 7-листовая, без последнего листа. Но после нее вставлен отдельный лист. В 44-й тетради вторая и третья страницы залиты чернилами и поверх них наклеены новые, заполненные текстом. В пятидесятой тетради оторваны последние два листа, и вместо них вклеены другие. Пятьдесят первая — из шести листов. Наконец, лист 449 — тоже старый (после него, как мы помним, идут три новых). Как видим, ничего похожего на первое описание нет.