Читаем Загадки старинных кладов полностью

Множество неразгаданных загадок оставила нам Вторая мировая война. Немало и увлекательных кладоискательских историй ждет нас с той поры. Некоторые из них уже раскрыты (например удалось прояснить тайну исчезновения Янтарной комнаты), но большая часть военных загадок все еще окутана мраком тайны. И одна из этих тайн связана с весьма известным человеком нацистской Германии, который, несмотря на все совершенные им преступления, благополучно дожил до 1987 г. и умер своей смертью, хотя был приговорен к повешенью.

Кем же был этот везунчик? Выдающаяся личность, правда прославившаяся на весьма сомнительной "ниве", — гаулейтер и обер президент Восточной Пруссии, начальник Цеханувского и Белостокского округов, рейхскомиссар Украины Эрих Кох, который отличился в области сбора и присвоения всевозможных исторических раритетов, музейных ценностей и произведений искусства. Имел гаулейтер и собственный дом, куда он стаскивал свою бесценную добычу. Небольшой такой домик, всего 30 комнат, в предместье Кенигсберга, ныне носящее невинное название — Майское.

Как водится, был в доме и подвал, из которого был проведен самый настоящий подземный ход к мощному бункеру, построенному по всем канонам фортификационного искусства. Разумеется, и сам дом, и бункер активно использовались для хранения и сортировки всевозможных культурных ценностей, которые со всех концов оккупированных территорий стекались сюда для предварительной "сортировки". И многие вещи "отсортировывались" в личную коллекцию Коха. Количество присвоенного им имущества было так велико, что уже в конце 1944 г. в обширном имении гаулейтера начали строить укрытия и тайники. Вот что удалось выяснить у одного из заключенных концлагеря, длительное время работавшего над их возведением.

"В 1950 г. в Калининград был вызван бывший заключенный немецкого лагеря в Метгеттене (Космодемьянск) Д. В. Побот. В беседе с сотрудниками поисковой комиссии он рассказал, что в лагере находился с августа 1944 г., а с сентября неоднократно привлекался на работы в усадьбе Коха. Заключенные отрывали большие траншеи глубиной 2–2,5 м и укладывали в них железобетонные трубы диаметром 1 м. Укладку же в них какого-то имущества производили уже немецкие солдаты и офицеры. При участии Побота было возведено 3 подобных тайника мелкого заложения. Их местоположение он и указан комиссии. Правда, особых ценностей в них не было найдено, но наличие укрытий было подтверждено".

А вот что написал директору Калининградской геологоархеологической экспедиции в 1974 г. уроженец Бреста А.А. Сахарчук:

"…Вот уже тридцать лет не дает мне покоя один вопрос. Я, будучи военнопленным, длительное время работал в имении Э. Коха. В его имении строился железобетонный тайник. То место я очень хорошо помню. Тайник был широкий, размером примерно 4 на 4 м. Он был построен глубоко в земле и очень хорошо замаскирован. Когда его строили, то в бетон вставлялась очень толстая арматура. То, что я Вам пишу, святая правда. Прошу откликнуться на мое письмо. Я могу быть Вам очень полезен… если даже там не сохранились постройки и место застроено, то я не только днем, но даже и ночью сумею найти этот тайник, поскольку за четыре года моей работы я запомнил каждый кустик, каждое дерево, которое росло в имении".

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие тайны истории

В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора
В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора

Новая книга известного кладоискателя А. Косарева, написанная в соавторстве с Е. Сотсковым, захватывает не только сюжетом, но и масштабом интриги. Цена сокровищ, награбленных и спрятанных Бонапартом при бегстве из России, огромна во всех отношениях. Музейное дело в начале XIX в. только зарождалось, и мы даже не знаем, какие шедевры православного искусства оказались в числе трофеев «Великой армии» Наполеона. Достаточно сказать, что среди них были церковные драгоценности и реликвии главных соборов Московского Кремля, десятков древних монастырей…Поиски этих сокровищ продолжаются уже второй век, и вполне возможно, что найдет их в глуши смоленских лесов или белорусских болот вовсе не опытный кладоискатель, не историк, а один из тех, кто прочитает эту книгу — путеводитель к тайне.

Александр Григорьевич Косарев , Евгений Васильевич Сотсков

История / Образование и наука
ТАСС уполномочен… промолчать
ТАСС уполномочен… промолчать

«Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, спешите к нам!..» Страшный в своей пронзительной силе поэтический образ из стихотворения В. Высоцкого лучше всяких описаний выражает суть сенсационной книги, которую вы держите в руках. Это повествования о советских людях, которые задыхались в гибнущих подлодках, в разрушенных землетрясениями городах, горели заживо среди обломков разбившихся самолетов, сознавая, что их гибель останется не известной миру. Потому что вся информация о таких катастрофах, – а их было немало, – тут же получала гриф «Совершенно секретно», дабы не нарушать идиллическую картину образцового социалистического общества. О разрушительных американских торнадо советские СМИ сообщали гораздо больше, чем об Ашхабадском землетрясении 1948 года, которое уничтожило многонаселенный город. Что уж говорить о катастрофических событиях на военных кораблях и подводных лодках, на ракетных полигонах! Сейчас кажется странной эта политика умолчания, ведь самоотверженность и героизм, проявленные во время катастроф, и были достойны стать примером верности самым высоким идеалам человеческих отношений. И потому столь нужны книги, которые приподнимают завесу тайны не только над землетрясениями в Ашхабаде или Спитаке, трагедией «Челюскина» или гибелью подлодки «Комсомолец», но и над теми событиями, что остались не вполне понятны даже их участникам…

Николай Николаевич Николаев

История / Образование и наука

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука