Читаем Загадки старинных кладов полностью

"Комсомольская правда" от 24.01.88.


В этой главе мне хочется рассказать вам об осаде города Казани войсками Ивана IV, во время которой был спрятан едва ли не самый крупный клад в истории нашего государства. Но для начала хочу процитировать вам статью "Казанские клады — на дне озера", где данная проблема обозначена общепринятым образом.

"Среди жителей Казани до сих пор бытует предание о несметных сокровищах, якобы сокрытых в водах местного озера. Были попытки отыскать эти богатства, но безрезультатно.

Мы обратились к специалисту по поиску и добыче кладов, драгоценных металлов и прочих антикварных ценностей — Сергею Ивановичу Голдобину, проживающему в городе Екатеринбурге и все свое свободное время уделяющему сбору информации о всяческих утерянных и забытых сокровищах в землях России и бывшего СССР.

Специалист ознакомил нас со своим архивом, показал коллекцию золотых сосудов и чаш из древних скифских Курганов, древние монеты, коллекцию рублей и прочие ценности. Восхищенно рассказывал о музейных экспонатах Екатеринбурга, настоятельно рекомендовал нам посетить Уральскую кунсткамеру и осмотреть часть египетской мумии и кусочек саркофага фараона из всемирно известных пирамид, где изображен сам повелитель Египта с опускающимся на его голову солнечным богом Ра в виде золотистого шара.

Относительно казанских сокровищ господин Голдобин рассказал следующее:

— Во времена русского царя Ивана Грозного его царедворцы, воеводы неоднократно совершали военные вторжения в пределы других земель. Нападали на польские земли, и на литовские тоже нападали. Но был в истории царствования безумно жестокого царя и поход на Восток, во время которого 100-тысячное войско при поддержке 50-тысячного разноликого сброда атаковало Казанское ханство и осадило его столицу город Казань. После кровавой битвы с жителями, город был взят и разграблен. Но поживиться казной царским стервятникам не удалось.

Казна по тем законам была в распоряжении священников — мирз, и трата серебра и злата была привилегией служителей религии, как самых мудрых и разумно поступающих. Золото хранилось в главном храме города — мечети. И когда увидели проповедники ислама, что город взят в кольцо большим войском, предчувствуя беду, взяли они две большие лодки и под покровом ночи вывезли из крепости 6 смоляных бочонков с золотом и серебряной утварью и бросили бочонки в глубины озера, что было в те времена за городом, а не в городе, как ныне.

Когда бочонки опускали в воду, горел на мечети сигнальный огонь и огонь в малом храме, что был посредине озера на острове.

Но будущего не стало для этих людей. Все они были убиты в стенах мечети при утреннем штурме города. Спастись удалось только единицам горожан, среди которых был самый молодой из священников, бежавший через городскую стену при начавшейся суматохе грабежа. От него и дошли до нашего времени эти сведения и, как поговаривают, существует даже карта-схема с планом города и озером. Он прожил долгую жизнь и только перед кончиной поведал старшему из сыновей сию страшную тайну.

Попытки поднять сокровища предпринимались в 1968 г., в 1975 г., а в 1980 г. озеро обследовали любители-аквалангисты, но безрезультатно. На дне озера находится двухметровый слой ила, и что-нибудь там разглядеть нет никакой возможности. Но, по слухам, в 1968 г. один человек, как полагают из рода спасшегося мирзы, поднял все же один бочонок из пучины при помощи обычной "кошки" (железных вил, с остриями, загнутыми наподобие рыболовных крючков) но… как только бочонок достиг поверхности воды, крюки разогнулись, и бочонок вновь канул в бездну. Все дальнейшие попытки подцепить что-либо в том же месте не привели к успеху.

Старожилы города искренне полагают, что несметные сокровища русским никак не взять, ибо на этом золоте кровь святых людей ислама. И их души оберегают сей клад и не дают в руки иноверцев. Поднять золото и серебряные реликвии мечети сможет только любимец Аллаха, будущий царь и повелитель этих земель".

Вот такова история казанских сокровищ и связанная с ними легенда (в изложении великого специалиста по общей истории Древней Руси и несметным сокровищам в частности). На вопрос, собирается ли господин Голдобин предпринять экспедицию в Казань и тщательно обследовать дно озера с помощью электронной аппаратуры при столь детальной имеющейся в его распоряжении информации, Сергей Иванович ответил отрицательно.

— Видите ли, — сказал он, — я человек верующий и великий мистик и всегда прислушиваюсь к устным преданиям местных жителей, так как у меня имеется богатый жизненный опыт, связанный с археологическими находками. И я не хочу повторить судьбу европейских археологов, вскрывших гробницы фараонов в долине царей и трагически погибших впоследствии. (Для персон, особо интересующихся данной историей, могу уверенно заявить, что ничего подобного в реальности не происходило.)

Перейти на страницу:

Все книги серии Великие тайны истории

В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора
В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора

Новая книга известного кладоискателя А. Косарева, написанная в соавторстве с Е. Сотсковым, захватывает не только сюжетом, но и масштабом интриги. Цена сокровищ, награбленных и спрятанных Бонапартом при бегстве из России, огромна во всех отношениях. Музейное дело в начале XIX в. только зарождалось, и мы даже не знаем, какие шедевры православного искусства оказались в числе трофеев «Великой армии» Наполеона. Достаточно сказать, что среди них были церковные драгоценности и реликвии главных соборов Московского Кремля, десятков древних монастырей…Поиски этих сокровищ продолжаются уже второй век, и вполне возможно, что найдет их в глуши смоленских лесов или белорусских болот вовсе не опытный кладоискатель, не историк, а один из тех, кто прочитает эту книгу — путеводитель к тайне.

Александр Григорьевич Косарев , Евгений Васильевич Сотсков

История / Образование и наука
ТАСС уполномочен… промолчать
ТАСС уполномочен… промолчать

«Спасите наши души! Мы бредим от удушья. Спасите наши души, спешите к нам!..» Страшный в своей пронзительной силе поэтический образ из стихотворения В. Высоцкого лучше всяких описаний выражает суть сенсационной книги, которую вы держите в руках. Это повествования о советских людях, которые задыхались в гибнущих подлодках, в разрушенных землетрясениями городах, горели заживо среди обломков разбившихся самолетов, сознавая, что их гибель останется не известной миру. Потому что вся информация о таких катастрофах, – а их было немало, – тут же получала гриф «Совершенно секретно», дабы не нарушать идиллическую картину образцового социалистического общества. О разрушительных американских торнадо советские СМИ сообщали гораздо больше, чем об Ашхабадском землетрясении 1948 года, которое уничтожило многонаселенный город. Что уж говорить о катастрофических событиях на военных кораблях и подводных лодках, на ракетных полигонах! Сейчас кажется странной эта политика умолчания, ведь самоотверженность и героизм, проявленные во время катастроф, и были достойны стать примером верности самым высоким идеалам человеческих отношений. И потому столь нужны книги, которые приподнимают завесу тайны не только над землетрясениями в Ашхабаде или Спитаке, трагедией «Челюскина» или гибелью подлодки «Комсомолец», но и над теми событиями, что остались не вполне понятны даже их участникам…

Николай Николаевич Николаев

История / Образование и наука

Похожие книги

Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина
Происхождение эволюции. Идея естественного отбора до и после Дарвина

Теория эволюции путем естественного отбора вовсе не возникла из ничего и сразу в окончательном виде в голове у Чарльза Дарвина. Идея эволюции в разных своих версиях высказывалась начиная с Античности, и даже процесс естественного отбора, ключевой вклад Дарвина в объяснение происхождения видов, был смутно угадан несколькими предшественниками и современниками великого британца. Один же из этих современников, Альфред Рассел Уоллес, увидел его ничуть не менее ясно, чем сам Дарвин. С тех пор работа над пониманием механизмов эволюции тоже не останавливалась ни на минуту — об этом позаботились многие поколения генетиков и молекулярных биологов.Но яблоки не перестали падать с деревьев, когда Эйнштейн усовершенствовал теорию Ньютона, а живые существа не перестанут эволюционировать, когда кто-то усовершенствует теорию Дарвина (что — внимание, спойлер! — уже произошло). Таким образом, эта книга на самом деле посвящена не происхождению эволюции, но истории наших представлений об эволюции, однако подобное название книги не было бы настолько броским.Ничто из этого ни в коей мере не умаляет заслуги самого Дарвина в объяснении того, как эволюция воздействует на отдельные особи и целые виды. Впервые ознакомившись с этой теорией, сам «бульдог Дарвина» Томас Генри Гексли воскликнул: «Насколько же глупо было не додуматься до этого!» Но задним умом крепок каждый, а стать первым, кто четко сформулирует лежащую, казалось бы, на поверхности мысль, — очень непростая задача. Другое достижение Дарвина состоит в том, что он, в отличие от того же Уоллеса, сумел представить теорию эволюции в виде, доступном для понимания простым смертным. Он, несомненно, заслуживает своей славы первооткрывателя эволюции путем естественного отбора, но мы надеемся, что, прочитав эту книгу, вы согласитесь, что его вклад лишь звено длинной цепи, уходящей одним концом в седую древность и продолжающей коваться и в наше время.Само научное понимание эволюции продолжает эволюционировать по мере того, как мы вступаем в третье десятилетие XXI в. Дарвин и Уоллес были правы относительно роли естественного отбора, но гибкость, связанная с эпигенетическим регулированием экспрессии генов, дает сложным организмам своего рода пространство для маневра на случай катастрофы.

Джон Гриббин , Мэри Гриббин

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография
Вторжение жизни. Теория как тайная автобиография

Если к классическому габитусу философа традиционно принадлежала сдержанность в демонстрации собственной частной сферы, то в XX веке отношение философов и вообще теоретиков к взаимосвязи публичного и приватного, к своей частной жизни, к жанру автобиографии стало более осмысленным и разнообразным. Данная книга показывает это разнообразие на примере 25 видных теоретиков XX века и исследует не столько соотношение теории с частным существованием каждого из авторов, сколько ее взаимодействие с их представлениями об автобиографии. В книге предложен интересный подход к интеллектуальной истории XX века, который будет полезен и специалисту, и студенту, и просто любознательному читателю.

Венсан Кауфманн , Дитер Томэ , Ульрих Шмид

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Языкознание / Образование и наука