Загадки звездных островов. Книга 1 (сборник)

Как и планировалось, девятый корабль дружбы взял уверенный курс на звездную трассу, точно по расписанию пришвартовался в "салютовской" гавани. Вскоре после стыковки началось по традиции и дружеское застолье, которое затянулось до утра. Земля даже вмешалась: пора и по койкам. Прунариу, как и его предшественнику, предложили занять самое почетное место — на потолке орбитальной станции. Понятно, что румынскому космонавту очень понравилось такое внимание.

Именно с первых впечатлений о невесомости, возможности плавать в большом пространстве и начал Прунариу свою деловую беседу с врачами вскоре после того, как в два часа, дня на станции прозвучал сигнал побудки. Заключение медиков было единодушным: новичок успешно адаптируется на орбите.

Неделя в космосе теперь не считается большим сроком. Но дело здесь, конечно, не в числе дней и ночей, проведенных на орбите. Дело прежде всего в достигнутых результатах, качестве каждой экспедиции, обеспечивающей развитие мировой космонавтики, науки и техники.

Уже с первых дней вахты Попов и Прунариу активно включились в работу, причем ряд экспериментов выполняли впервые в мировой практике. Экипаж брал под контроль буквально все: и родную планету с ее атмосферой, и ближайшую нашу космическую соседку Луну, и далекие звезды, и даже саму межзвездную материю…

Это только на первый взгляд космическое пространство кажется, безжизненным вакуумом. А в действительности в нем многие процессы "бьют ключом"… Взять хотя бы вечных скитальцев Галактики — потоки космических, лучей, шквалы метеоритной пыли, наконец, солнечный ветер. Конечно, от всех этих "прелестей" мы на Земле защищены надежной воздушной броней, но тем не менее их изучение носит конкретный прикладной характер. Более того, отголоски далеких миров нет-нет да и вмешиваются в нашу повседневную жизнь. Выражается, например, это в полярных сияниях, во многих сюрпризах радиосвязи, когда две мощные соседние станции не "слышат" друг друга и, наоборот, когда сигналы простого любительского передатчика уверенно принимают на "краю земли" — в суровой Антарктике. А как не вспомнить сенсационное сообщение одного из ленинградских ботаников, который установил прелюбопытную закономерность… Ученый исследовал срубленное дерево (можжевельник), которое много веков росло на Памире. В высокогорье меньше толщина защитной атмосферы, и там заметнее "дыхание" открытого космоса. Так вот, оказалось, что можжевельник трижды замедлял свой рост в 1572, 1604 и 1668 годах — это легко определили на срезе ствола по годовым кольцам (точным визитным карточкам развития любого дерева). Но именно в эти годы в нашей Галактике с колоссальной силой взорвались три так называемых сверхновых звезды, обрушив мощный поток жесткого излучения на Землю. Таких "совпадений", связывающих звездные и земные процессы, ныне подмечено много.

Вот почему закономерен интерес ученых к околоземному пространству, где ныне наблюдают в первозданном виде материю. Именно в "высших инстанциях", над планетой, можно набрать богатую статистику, чтобы затем от отдельных догадок и домыслов перейти к более обстоятельным представлениям. И не случайно наши "Днепры" немало витков посвятили новым экспериментам "Астро-1" и "Астро-2", разработанным в Москве и Бухаресте. Сверхчуткие приборы познания на орбите позволяют заглянуть в природу космических лучей, взять на учет составляющие их атомные ядра, определить заряд и энергию каждой тяжелой частицы.

Одновременно Леонид Попов и Думитру Прунариу решали и другую научную задачу: выполняли цикл внеземных исследований, призванных выяснить, как влияет космическая среда (те же лучи, метеоритная пыль, бешеная пляска температур) на конструкционные материалы. Вопрос очень важный для будущих космических разработок. Вспомним, например, недавнюю 175-суточную орбитальную вахту, в самом конце которой Ляхов и Рюмин выходили за пределы "Салюта". Бортинженер тогда, осматривая наружную обшивку станции, невольно вздохнул: "Поизмывался над ней космос". Понятно, что на прочности корпуса четырехлетний полет практически не сказался, но вот о защите элементов солнечных батарей неплохо подумать и сейчас, при проектировании более совершенных звездных лабораторий. Например, специалисты предлагают панели электростанций покрывать тонкой прозрачной пленкой из двуокиси кремния. Но как поведет себя такая пленка в долгом полете, не растеряет ли свои защитные свойства? Оказывается, ответ на сложный вопрос можно найти и в краткосрочной экспедиции, взвесив образец до и после экспонирования в открытом космосе. Понятно, что "усушка" покрытия за два-три дня здесь составит миллиардные доли грамма. Однако новый бортовой прибор "нановесы" способен различить даже столь ничтожную долю. Согласитесь, такую точность крайне редко встретишь и в современной земной лаборатории, а тут реальный орбитальный полет, наконец, невесомость, в которой вроде бы уравнены в правах легкие и тяжелые предметы, где даже взвешивание самих космонавтов еще недавно было серьезной проблемой.