Загадки звездных островов. Книга 3 (сборник)

Центр тогда располагался в маленьком двухэтажном здании на территории нынешнего бассейна ЦСКА, напротив Петровского дворца, в котором находится Военно-воздушная инженерная академия имени профессора Н. Е. Жуковского, где после космического полета с 1 сентября 1961 года станет учиться Юрий Гагарин.

А жили будущие покорители космоса в конце Ленинского проспекта, где он пересекается с улицей Кравченко, там щит еще стоял — условная граница Москвы в то время. В крайнем доме и поселили всех.

По решению Главного конструктора академика С. П. Королева была подготовлена программа теоретического обучения космонавтов. Ведь большинство из них недавно начали свой путь в авиации, инженерного образования, кроме Владимира Комарова, не имели.

Первым начальником Центра был Евгений Анатольевич Карпов — врач по специальности, человек требовательный, но в то же время и внимательный к людям. «Трудности неизбежны, — предупредил он отряд, — без них нельзя подготовиться к полету в космос. Возможно, для других поколений космонавтов будет иная, облегченная, программа, но вы должны пройти эту…»

15 марта в Центре появилось расписание занятий. Лекции по астрономии, геофизике, космической медицине, деловые визиты на заводы, в КБ, различные НИИ… и, конечно, изучение той техники, которая еще только проектировалась, создавалась и проходила наземные испытания.

По поручению С. П. Королева занятия по технической подготовке проводили ряд сотрудников опытного конструкторского бюро, где разрабатывалась космическая техника. В их числе были ставшие впоследствии тоже летчиками-космонавтами К. П. Феоктистов, А. С. Елисеев, О. Г. Макаров В. И. Севастьянов.

Значительное время отводилось физической подготовке, парашютному спорту, полетам на реактивных самолетах, вертолетах.

Первую лекцию курса «Механика космического полета» прочел Михаил Клавдиевич Тихонравов. Это он вместе с Королевым в один из мартовских дней 1934 года после серии успешных советских жидкостных ракет мечтал о полете человека в космос. И вот конструктор первой советской жидкостной ракеты рассказывает молодым летчиками и в их числе будущему первому космонавту о космическом корабле «Восток», на котором многие из них побывают в космосе.

В те дни в блокноте Юрия Гагарина появились записи:

«Больше всего я сейчас ощущаю нехватку знаний, свою слабую начитанность, недостаточную информированность. Нужны знания. Необходимо учиться! И опять читать! Кажется, композитор Танеев говорил: «Ни одно занятие не представляет такой бесполезной траты времени, как чтение без системы».

Далее: «Железо ржавеет, не находя себе применения, стоячая вода гниет, — писал гениальный старец Леонардо да Винчи, — а ум человеческий, не находя себя применения, чахнет!» Запомни: чахнет!»

«Нужна работа ума: ежеминутная, каждодневная, всевозрастающая, нужно оттачивать и шлифовать свой ум об умы других, как учил великий француз Монтень».

Напряженной была парашютная подготовка: за двадцать дней в апреле и мае каждому предстояло совершить сорок прыжков. Прыгали каждый день, в любую погоду, с разных высот, с различным временем задержки и высотой раскрытия. С самолетов и вертолетов, с разнообразными куполами и целыми парашютными системами.

Разное случалось. У Германа Титова во время одного из тренировочных прыжков захлестнулись стропы. Купол парашюта обвис, не наполнившись воздухом. Герману пришлось воспользоваться запасным парашютом. Павел Беляев прыгал затяжным с высоты 1600 метров и при приземлении сломал ногу. Внезапно налетевший сильный порыв ветра ударил его о землю, и в результате — двойной перелом ноги…

В программу обучения включались новые предметы — радиотехника, электроника, автоматика и телемеханика… Увеличилось время на изучение теоретических дисциплин. Усложнилась система тренировок. Рабочие дни уплотнялись, выходные дни становились рабочими. Космонавтов готовили ко всему неожиданному, необычному, вероятному и маловероятному — готовили к встрече с космосом.

«Сурдокамера, центрифуга, барокамера, прыжки с парашютом, тренировочные стенды — все было обязательным и одинаково важным для нас, — вспоминает Алексей Леонов. — Мы не знали, кто полетит первым, кто вторым, кто третьим, и все работали дружно, настойчиво, серьезно.

Надо сказать, что ребята в отряде подобрались замечательные. Я не помню случая, чтобы кто-нибудь нагрубил товарищу, чтобы кто-то кого-то обидел. А ведь нам приходилось решать и спорные вопросы, требующие нелицеприятного обсуждения. Однако наши споры были не из числа тех, что кончаются разладами и склоками. В наших рождалась истина.