Загадочная Отечественная война

«Поскольку принятые обязательства поляками не выполнялись, а мы испытывали серьезные затруднения с вооружением для Красной Армии и складывалась крайне тяжелая обстановка на фронте, советское правительство в июле 1942 г. уведомило польскую сторону, что считает невозможным дальнейшее формирование польских войск в пределах СССР, и поставило вопрос об их полной эвакуации», — вспоминал впоследствии генерал Штеменко [271].

Разрешение вывести армию на Ближний Восток было демонстративно передано Андерсу через третьих лиц — советское руководство не испытывало никакого желания встречаться с этим деятелем. Едва ли, однако, это уязвило польского генерала — устыдить можно только человека, имеющего совесть.

Эвакуация была проведена за каких-то полтора месяца. 5 сентября Сталин получил шифрограмму об окончании эвакуации из СССР польских частей. Всего в Иран прибыло 69 917 поляков, из них военнослужащих — 41 103 человека [272]. В Советском Союзе осталось несколько офицеров; одним из них был подполковник Зигмунд Берлинг.

VII. На развалинах союза

Для советского руководства история создания армии Андерса стала историей разочарования в союзнике. Разочарования горького и болезненного: ведь в Кремле шли навстречу буквально всем просьбам поляков, старались не вмешиваться во внутренние дела создаваемой на советской земле за счет советских ресурсов союзной армии. Все оказалось напрасным: ни в 41-м, ни в 42-м польские части не появились на советско-германском фронте.

В течение самого тяжелого за всю войну года Советский Союз кормил несколько десятков тысяч польских солдат и офицеров, а также множество польских гражданских лиц. Это были нешуточные расходы: при эвакуации польской армии в Иран именно этот вопрос вызвал наибольшие опасения у англичан. «Поляки захотят отправить вместе с войсками значительное число своих женщин и детей, которые в основном существуют на пайки польских солдат. Питание этих иждивенцев будет значительным бременем для нас», — писал Черчилль Сталину [273]. Для напрягающего все свои силы в борьбе с немцами СССР это было еще более тяжким бременем — а ведь кроме продпайков, в 1941–1942 годах польское правительство и командование польской армии получили от СССР денег и услуг на сумму около 200 миллионов рублей [274].

Разрыв советско-польских союзнических отношений (а именно это де-факто означал вывод польских войск в Иран, нарушавший все ранее подписанные межгосударственные соглашения) не был спровоцирован советской стороной. Даже вопрос о границах — главный камень преткновения советско-польских отношений — мог быть решен в пользу Польши. Еще в мае 1942 года (когда Андерс в Лондоне пытался добиться вывода польской армии из СССР) в ответ на запрос британского МИДа советские дипломаты отмечали:

«Советское правительство считает само собой разумеющимся, что вопрос о послевоенных границах между Советским Союзом и Польской Республикой составит предмет особого соглашения между правительством Польши и СССР, как об этом было в свое время условлено между председателем Совета Народных Комиссаров СССР И. В. Сталиным и премьер-министром Польской Республики генералом Сикорским.

При этом Советское правительство выражает уверенность, что этот вопрос будет разрешен по взаимному согласию названных сторон в духе существующих между обеими странами дружественных, союзных отношений»[275].

Командование польской армии в СССР разорвало эти союзные отношения, даже не задумавшись, от каких политических выгод тем самым отказывается. Нежелание воевать и откровенный антисоветизм и русофобия оказались сильнее политического прагматизма.

В Кремле поняли, что иметь дело с этими деятелями нельзя. Однако видимость нормальных отношений продержалась до апреля 1943 года, когда польское правительство в Лондоне поддержало выдвинутую германской пропагандой версию о «Катынском деле». Только после этого явно враждебного шага дипломатические отношения были разорваны.