Загадочная пленница Карибов

Повсюду плотничали, обмеряли, сверлили, колотили. Ставили мачты, крепили шпангоуты, конопатили обшивку. Воздух был напоен шумом, гамом и запахами. Пахло дегтем, деревом, илом и потом. Кто пробегал взглядом всю территорию верфи в южном направлении, по левую руку обозревал царство канатчиков, работавших над такелажем, без которого не обойдется ни одно судно. Рядом с ними в нескольких открытых кузницах стучали молотами кузнецы. За ними, на некотором отдалении, громоздились горы строевого леса, бревен, тяжелых пиломатериалов, которые можно сдвинуть только с помощью быков. По правую руку поблескивали воды канала, по ним лавировали многочисленные баржи, которые подвозили бочки с провиантом к стоящим на якоре большим галеонам. Парусники были уже отремонтированы и готовились отойти в Бахиа-де-Матансас, бухту на северном побережье Кубы, где каждый год собиралась армада перед отплытием домой, в Севилью. Армада традиционно формировалась из двух групп судов. Одна приходила на Гавану из Номбре-де-Диоса через Картахену, а вторая — из Веракруса, портового города на юге Мексики.

В сотне шагов перед друзьями несколько чумазых рабочих обрабатывали швабрами четырехмачтовый галеон.

— Что там делают эти парни? — сощурившись, спросил Магистр. — Выглядят как кобольды, выползшие из болот на плато Дартмур в Англии, если позволите такое сравнение.

Хьюитт тихонько засмеялся:

— Насколько я понимаю, они промазывают корпус от корабельного червя. Довольно противная и к тому же вредная работа.

Маленький ученый кивнул:

— Ага, а червяк этот, похоже, здоров пожрать. Помните, как выглядел баркас О’Тафта? Наверное, только благодаря этой обмазке он и держался на плаву: весь был дырявый, что твоя корзина для ловли омаров. Но как бы то ни было, доставил нас до этого порта. — Он снова прищурился. — А из чего состоит эта штука?

Хьюитт пожал плечами:

— Точно не знаю.

Магистр, как всегда, любопытный донельзя, двинулся в сторону, чтобы обогнуть длинную печь для прогрева досок:

— Пойду спрошу вон у того, что возится в яме, откуда летят опилки.

— Да оставь, Магистр! — крикнул Витус ему вслед. — Жара, уже полдень, у нас своих дел хватает! Делать тебе больше нечего, как только узнавать рецепты смазки от червя? Нам еще надо найти крышу над головой!

— Спокойно, спокойно, я быстро! — Он добрался до ямы и заглянул в нее. — Эй, друг, не знаешь, из чего состоит то, чем мажут корабль от червя?

Пильщик прекратил работу и поднял голову. Витус с Энано и Хьюиттом, которым волей-неволей пришлось последовать за любопытным ученым, увидели, что у рабочего красные воспаленные глаза. Этот человек был сухопарым, только его плечи и руки поражали внушительными размерами. Высокие скулы и крупный нос с горбинкой довершали его облик.

— Когда как, — дал он исчерпывающий ответ и снова принялся орудовать деревянной лопатой.

Но Магистр не был бы Магистром, если бы удовлетворился этим:

— А когда как?

Сухопарый устало усмехнулся:

— Все зависит от того, сколько хозяин может потратить на это денег. Есть смеси для промазки подводных частей судна подороже, а есть подешевле. Само собой, дорогие лучше.

— Ага. Но вот чем мажут там, — Магистр махнул в сторону корабля, — не кажется мне слишком уж хорошим средством. Правда, я плохо вижу.

— Ладно, сейчас погляжу, подождите.

Тощий человек с огромными руками отложил лопату в сторону и начал карабкаться по веревочной лестнице. Делал он это с трудом и тяжело дыша.

— Ты нездоров? — озабоченно спросил Витус.

— Да нет, все в порядке, сеньор. — Дыхание его было прерывистым. — Тот парусник — «Грасиас а Диос». Его наверняка промазывают смесью из смолы, древесного угля и серы… — Он замолчал и провел рукой по глазам. — Простите… Дорогие смеси включают в себя еще рубленый конский волос и толченое стекло. Когда корпус обработан, поверх еще иногда натягивают просмоленную паруси…

Не успев договорить, он рухнул так внезапно, что никто из друзей не смог подхватить его. Витус тут же присел к нему, подсунул под голову мешок из козьей шкуры, подаренный Хафом, и принялся обследовать. Вскоре он поднял голову.

— У этого человека сильный жар, и не только от зноя. Какой-то рок преследует нас: где ни появимся, лихорадка ходит за нами по пятам.

Несчастный слабо захрипел, потом неожиданно откинул голову в сторону, и его вырвало желтоватой массой. Витус размышлял вслух: