Загадочная птица

— Сюда, мистер Фицджералд. Я уже съехал из «Георга». Вот решил здесь позавтракать. Присоединяйтесь, заодно побеседуем.

Одет он был, как и прежде, безукоризненно. На сей раз в твидовый костюм цвета пурпур с зеленью, который очень бы подошел Санта-Клаусу для охоты на куропаток. Наливая себе кофе, Поттс объяснил, что детектив Андерсона, Смит, уехал вчера вечером. А значит, причин оставаться тут больше нет.

— Это письмо завело нас в тупик. И я уезжаю в Лондон, присмотреть за Андерсоном и уладить кое-какие дела.

Я без аппетита лениво грыз треугольник холодного тоста и не мог придумать ничего путного в ответ. Поттс тем временем уничтожал солидный завтрак.

— Завтраки в Британии отменные, надо признать. В любом отеле вам подадут такой, пальчики оближешь…

Он промокнул углы рта бумажной салфеткой.

— Знаете сколько мне лет, мистер Фицджералд? В следующем году исполнится семьдесят. И чему я научился за эти годы? Чувствовать, когда напрасно трачу время. Я объехал все окрестности. Видел места, где прятались католические священники во времена Генриха VIII, полюбовался редкой породой овец. Но птица притаилась где-то в другом месте.

Поттс подобрал с тарелки остатки тушеных бобов, затем вытащил из бумажника купюру в десять фунтов и засунул под солонку.

— Думаю, должно хватить. — Он взглянул на меня и извлек из бумажника аккуратно сложенный лист: — Знаете, кто это?

Это была женщина с рисунка Ханса Майклза. Я рассматривал ксерокопию старинной гравюры, некачественной, дешевой, какие были широко распространены в восемнадцатом веке. Не очень состоятельным людям они заменяли тогда фотографии. Миловидное лицо, ничем не примечательное, если бы не глаза. Несмотря на то что художник был не ахти какой и явно торопился, ему удалось ухватить главное. На меня смотрела женщина неотразимой красоты.

— Откуда это?! — воскликнул я.

— Со стола в номере отеля Андерсона.

— Вы с ним встречались?

— И не думал встречаться. Андерсон уехал куда-то, оставил за собой номер в отеле «Мекленберг», и я решил немного порыться в его бумагах. — Поттс мягко улыбнулся. — О, не глядите на меня так, мистер Фицджералд. Я просто ходил по коридору, делая вид, что заблудился, пока горничная с пылесосом не впустила меня в номер. — Он пожал плечами. — Там нечего было искать. Письмо, которое у нас уже имеется, затем большая пачка ксерокопированных книг и статей о Джозефе Банксе. А в самом низу вот этот рисунок. Он мне понравился, и я прихватил его на память.

Я вернул ему ксерокопию, изображая полное безразличие.

— Понятия не имею, кто это.

Я медленно сделал несколько глотков чая. Кто бы она ни была, но раз Ханс Майклз хранил сделанный им эскиз в папке с надписью «Птица с острова Улиета»…

Поттс убрал рисунок, потом встал, пожал мне руку и подхватил чемодан, собираясь направиться к двери.

— Может, мне все же сделать копию с этого рисунка? — проговорил я. — Вдруг он где-нибудь встретится снова?

Он поставил чемодан, достал рисунок. Посмотрел на него с любопытством.

— Так-так… значит, он имеет какое-то отношение к…

— Я знаю об этом не больше, чем вы. Просто… хм… хочу взять на всякий случай.

Он положил ксерокопию на стол:

— Берите. — И снова поднял чемодан. — У меня еще несколько. Я запасливый.

После его ухода я допил чай, выкурил сигарету. Вскоре появилась Катя. Налила себе сока, положила овсяной каши и принялась есть, рассматривая рисунок и слушая мой рассказ о беседе с Поттсом. После вчерашнего застолья она выглядела на удивление свежей. Я ведь уже забыл, что такое молодость.

В небе ярко сияло солнце. Небольшое церковное кладбище, казалось, изнывало под тяжестью лета. Высокая живая изгородь приглушала сонное шевеление города. Они устроились на скамье в укромном месте, где царила тишина, нарушаемая лишь слабым жужжанием насекомых и шорохами, издаваемыми мелкими пичугами, которые рылись в высокой траве в поисках корма.

Она говорила, а Банкс смотрел вперед, на покрытые мхом надгробия и золотистые камни церковной стены. Время от времени она ненадолго замолкала, рассматривая его профиль, по-прежнему удивляясь его присутствию рядом, почти готовая обнаружить, что ошиблась.

— Когда мы встречались в то лето в лесу, мой отец умирал. Он споткнулся по пути к дому, упал и разбил о камень голову. Потому что был пьян и зол. В Ревсби всем известно, что он ударил Джона Понсонби в присутствии жены и дочерей. Они сидели, ужинали за столом. Вы, наверное, слышали об этом. Любой в Ревсби поведает вам детали. А чего можно было ожидать от такого человека, как мой отец? Безбожника, позволяющего дочери бродить без присмотра в лесу. Но им неведомо, почему отец отправился к Понсонби в тот вечер. Он осознал, что, оказывается, заложил ему не только все свое имущество, но и собственную дочь.

Она взглянула на Банкса. Он сидел, наклонившись вперед, положив руки на колени. Глаз не было видно, но угадывалось напряжение по тому, как были стиснуты челюсти и как он потирал костяшки пальцев. Даже когда он поднял голову, она все равно в них ничего не смогла прочесть и медленно продолжила: