Загадочная птица

— Я желаю, чтобы весь остальной мир исчез и мы остались вдвоем навсегда.

Мисс Браун обняла его за шею и притянула ближе.

— Но ведь ничто не существует, пока ты на это не посмотришь.

— Я и не стану смотреть.

— Правильно. Но вначале поцелуй меня.

— Любимая, — прошептал Банкс.

А за окном не слышно было ни скрипа колес, ни стука копыт, вообще ни звука, и верилось, что весь мир принадлежит лишь им одним.

В десятом часу они поднялись с теплых простыней и стали одеваться. Перед тем как спуститься вниз, Банкс в последний раз оглядел спальню в зеленоватых и желто-коричневых тонах, горящую лампу, смятые простыни, подушку с двумя вмятинами, где покоились их головы. Подождал, пока мисс Браун причешется.

— Здесь ведь не только Марта, есть и другие слуги. Ты не боишься за свою репутацию?

— У меня нет репутации, — усмехнулась она. — А ты не боишься за свою?

— Нет. Она у меня громкая. Ведь для многих я волокита и развратник. А кроме того…

— Мир судит мужчин иначе, чем женщин?

— Да.

Она кивнула, приглаживая волосы. Банкс наблюдал за выбившимся локоном, как она его убрала, а он выбился снова.

— Я не хочу, чтобы ты оставалась тут надолго. Слишком далеко. Я сниму для тебя апартаменты в Лондоне. Где-нибудь в тихом месте. Тебе там будет хорошо.

Она закончила закалывать волосы и посмотрела на него:

— Я становлюсь твоей содержанкой?

Банкс помолчал.

— Нет, женщиной, с которой я хочу быть.

Мисс Браун подошла, положила ладони на его грудь.

— Тебе не нужно объяснять. Я понимаю, кем могу и кем не могу быть. Но если ты собираешься держать меня при себе, то тебе придется согласиться на кое-какие условия.

Он кивнул, немного насторожившись.

— Переезжать в Лондон мне рано. Даже Ричмонд по-прежнему для меня чужой, а Лондон и подавно. К тому же ты скоро отправишься в путешествие. А ждать тебя я бы предпочла здесь, где до леса рукой подать.

— А что еще?

— Я не стану жить под фамилией отца. Когда люди будут говорить о твоей содержанке, то пусть хотя бы не связывают ее с девочкой из Ревсби, которая встречалась с тобой в лесу. Не хочу доставлять им удовольствие.

— Конечно, мисс Браун. Как пожелаешь. — Банкс погладил ее щеку. — Мне нравится эта фамилия.

Она посмотрела ему в лицо.

— Последнее условие будет для тебя самым трудным. Когда ты женишься…

— Зачем это мне?

— Ты женишься. Должен жениться. Так вот, когда это случится, я не желаю быть тебе помехой. И потом… я ведь тебя люблю. Так что, когда наступит время, что ты больше не сможешь быть со мной таким, каким ты был сегодня, я соберу вещи и уйду.

— Этого никогда не случится. Но конечно, ты свободна уйти в любое время. Я не намерен помещать тебя в клетку и позабочусь снабдить тебя средствами, чтобы ты могла поступать как хочешь.

— И ты позволишь мне уйти? Не станешь преследовать?

— Я начинаю думать, что ты решила меня покинуть.

— Понимаешь, — тихо промолвила она, — если нам суждено расстаться, то я хочу к этому быть готовой. Тогда не так будет больно.

— Ш-ш-ш, — прошептал Банкс, мягко касаясь кончиком пальца ее губ.

Когда же она попыталась снова заговорить, он закрыл ее рот поцелуем.

Она смотрела из окна, как он легкой походкой вышел в темноту, а затем двинулась в гостиную, где ждала ее Марта.

— У вас все благополучно, мисс?

Она покраснела.

— О да, Марта. Более чем благополучно.

— Он очень обаятельный молодой человек, мисс.

— И не только обаятельный, Марта. У него в голове знаний больше, чем во всех книгах моего отца. Он до краев наполнен идеями.

— Я это заметила, мисс, вам нравятся его идеи. Так что мы, наверное, пробудем в этом доме некоторое время.

— Да, Марта, мы пока поживем здесь.

— Ну и чудесно.

— Но… — она на секунду замолчала, — придет время, и мы вернемся назад. В Линкольншир. Вы это знаете?

Марта оторвала взгляд от окна, перестав следить за удаляющейся каретой Банкса.

— Да, я знаю, мисс. Но и тогда все будет хорошо. Я уверена.

Мисс Браун дождалась, когда Марта отправится спать, и поднялась в свою спальню. Там все было как и при нем. Тускло горящая лампа, смятая постель. Раздеваясь, она вспоминала каждое мгновение того, что происходило между ними, а когда наконец легла под одеяло, ощутила на своем теле его запах.

Банкс возвращался в Лондон, наполненный восторгом. Он даже не представлял, что такие женщины существуют на свете. Какой ум, какая дивная фантазия! У него перехватило дыхание, когда он вспомнил, какой она была в его объятиях. Живая, любящая, желанная.

Он вылез из кареты на Нью-Берлингтон-стрит и прошел пешком несколько кварталов до жилища Соландера. Кричал, стучал, гремел замками, пребывая в лучезарном настроении, пока дверь не открылась, а затем взбежал по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Ему не терпелось рассказать другу о своем сокровище.

Наконец Банкс ворвался в кабинет. Соландер, сидящий за письменным столом, поднял голову от бумаг и улыбнулся.

— Что на сей раз, Джозеф? — спросил он, откладывая перо. — Новая идея или новая женщина? В любом случае, судя по вашему виду, это больше, чем обычное увлечение.