Загадочная птица

— Так вот, в час дня они уехали отсюда в автомобиле Андерсона. Остановились в деревне Сторбай, где пообедали в пабе «Белл». Заказали красное вино, но выпили не много. В промежутке между блюдами Андерсон держал Габриэллу за руку и целовал. Довольно часто. Ничего не поделаешь, мистер Фицджералд, мне пришлось наблюдать и это. Как говорится, из песни слов не выкинешь. — Поттс вздохнул и поднес сигарету к невидимым губам. — В без двадцати три в бар вошли двое мужчин, сотрудники Андерсона. Я это знаю, потому что задался целью знать.

— Как вам удалось следить за ними незамеченным?

— Не важно. — В его тоне сквозили нотки нетерпения. — Слушайте дальше. Один из двоих извлек из сумки пачку фотографий, и они провели полчаса, рассматривая их. Андерсон разволновался, несколько раз хлопнул по столу, отнюдь не радостно. Затем вдруг вскочил и выбежал на улицу, где выкурил уйму сигарет. — Поттс усмехнулся. — Между нами, мистер Фицджералд, он был крайне расстроен.

— Вы полагаете, это не та птица?

— Можете не сомневаться, так оно и есть.

Я вздохнул:

— Надо же. Столько работы, и нулевой результат.

— Да. Ни птицы, ни рисунков, ничего. Остаток дня он провел в пабе, с Габриэллой. Беседовали. Конечно, держались за руки, пожимали плечами, иногда он хватал со стола снимок и с грустным видом рассматривал.

Кончик невидимой сигареты снова ярко вспыхнул. Свет отразился от стекол очков, и я разглядел контуры Поттса. Он сидел, погрузившись в кресло.

— Я разговаривал с одним из парней, что работали на него. Получил полную информацию. Недалеко от Дарема есть большой особняк, куда пришло много вещей из Эйнзби. Несколько чучел птиц, и рисунки тоже, ботанические, большое количество. Вот почему Андерсон так завелся. Но, судя по фотографиям, ни одна из птиц не оказалась той птицей, как и рисунки. Андерсон поехал туда убедиться лично, но зря потерял время. Я имел возможность взглянуть на фотографии. Это не работы Руале, совершенно определенно. Правда, Андерсон мало что понимает в искусстве. Вот почему ему следует согласиться на сотрудничество со мной.

— Итак, птица по-прежнему где-то прячется. — Я поразмышлял несколько секунд. — А вы, мистер Поттс? Почему вы сидите тут в темноте?

— Жду вас, мистер Фицджералд. Хотел бы знать, где вы были и когда отправитесь домой. Очевидно, письмо Стамфорда завело нас в тупик. А это означает, что вы становитесь нашей единственной надеждой найти рисунки. Вы, который разбирается в чучелах птиц. Каковы ваши намерения?

Поттс щелкнул зажигалкой и осветил небольшое пространство. Я понял, что это не случайно. Он хотел увидеть выражение моего лица.

Я отвернулся.

— В данный момент собираюсь спать. Спокойной ночи, мистер Поттс.

Он остался в темноте, а я стал подниматься по лестнице, намеренно неторопливо. Поттс — хитрая бестия, его нельзя недооценивать. Ни в коем случае.

В номере я умылся холодной водой, подождал пять минут и выключил свет. Сел у двери, не раздеваясь, и начал ждать. Миновало целых сорок пять длинных минут, прежде чем послышались шаги Поттса на лестнице. Я заставил себя подождать еще час и лишь потом пошевелился. Снова умылся, на сей раз теплой водой, чтобы остановить дрожь, и снял трубку. Набрал номер Кати, сделал так, чтобы телефон у нее звякнул на долю секунды, и положил трубку. Подождал и повторил операцию еще пять раз. Наконец в трубке раздался сонный голос Кати.

— Ничего не говорите, — прошептал я. — Одевайтесь как можно тише. Мы отправляемся в Лондон.

* * *

В четыре тридцать утра дороги были пустые. Подморозило. Встречный ветер нещадно бил по ветровому стеклу, испещренному крапинками льда. Мы запахнули куртки и шарфы. Катя набросила на себя старое одеяло, которое валялось на заднем сиденье.

— Ну, рассказывайте, — сказала она, когда мы выехали из города.

— На таком холоде не могу, — ответил я. — Пусть печка поработает хотя бы час.

Она задумалась.

— А о Габриэлле можете?

— О Габби? Так вы уже почти все знаете.

— Сообщите остальное. — Она бросила на меня взгляд. — Я не понимаю, как вы к ней относитесь.

Я молчал, ожидая, пока нас обгонит солидный «мерседес».

— Думаю, это произошло, когда я снова увидел ее. С ней у меня очень многое связано. Не так легко освободиться.

— Вы хотите освободиться?

— Да. Настало время. — Я внимательно следил за дорогой.

— Потому что она с Андерсоном?

— Нет. — Твердость в моем голосе ее удивила. — Об Андерсоне я знал и раньше. Просто боялся поверить.

Катя тоже устремила взор на дорогу. Мы ехали молча.

— И что Габби? Она изменилась?

— Да, в некотором отношении. Но что касается работы, осталась прежней. Для нее это много важнее, чем для обычных людей.

— Похоже, вам это не нравится.

— Нет, тут все сложнее. Когда-то Габби действительно меня любила. Мы работали вместе. Но стоило мне отойти в сторону, и все изменилось. Она не могла осознать, что для меня может быть что-то более важное, чем ее чертова работа.

Катя удовлетворилась моим ответом и плотнее укуталась одеялом. Наверное, заснула. В машине стало теплее.