Загадочное отношение философии и политики

Учитывая всё это, я снова попытаюсь обдумать странную связь, испытываемую мной на самом глубинном уровне, между политикой и философией.

Начну с разительного противоречия. С одной стороны, философия явным и необходимым образом является демократической деятельностью. Я объясню далее, почем у.

С другой, политические концепции большинства философов от Платона до меня самого, включая Гегеля, Ницше, Витгенштейна, Хайдеггера и Делёза не содержат ничего демократического в обычном смысле слова. Иными словами: философы, в целом, не признают единогласно прославляемых благ парламентского государства и свободы мнений.

Таким образом, у нас противоречие между истинной природой философии, которая, совершенно очевидно, является демократической концепцией аргументированного интеллектуального обсуждения и свободомыслия, и собственно политическими концепциями философии, которые часто соглашаются с наличием авторитарной рамки коллективной судьбы человечества и, во всяком случае, не испытывают никакого увлечения тем политическим режимом, который господствует в западном мире.

Существует некое парадоксальное отношение между тремя терминами – демократией, политикой и философией. Мы должны перейти от демократии к философии. В действительности, это и был путь создания философии древними греками. Рождение философии очевидным образом зависит от изобретения греками первой формы демократической власти. Но нам также нужно перейти от философии к политике. В действительности, политика, конечно, всегда была одной из главных забот философии на протяжении всей истории становления философии. Но хотя политика является для философии предметом рефлексии, обычно достаточно сложно перейти от политики такого рода к демократии.

Если угодно, демократия – это то, что необходимо философии в начале, но то, что у нее плохо получается в конце.

Наш вопрос в следующем: что в политике изменяется философским действием так, что демократия, первоначально являвшаяся необходимостью, становится впоследствии чем-то невозможным или неопределенным?

Наш ответ будет в том, что затруднение заключается в отношении между демократическим понятием свободы и философским концептом истины. Одним словом, если существует некая политическая истина, она является обязательством для всякого рационального ума. Но тем самым свобода сразу же абсолютно ограничивается. И наоборот, если нет ограничения такого рода, нет и политической истины. Но в этом случае нет положительного отношения между философией и политикой.

Три термина – политика, демократия и философия – в конечном счёте, связаны вопросом истины. Непрозрачный узловой момент, в действительности, определяется темнотой, свойственной самой категории истины. Проблема в таком случае формулируется так: какова демократическая концепция истины? Что такое демократическая универсальность, противостоящая релятивизму и скептицизму? Что такое политическое правило, применяемое ко всем, но без ограничения со стороны трансцендентной инстанции?

Начнем, однако же, с начала, с двух следующих пунктов:

1) Почему демократия является условием существования философии?

2) Почему философия часто настолько не склонна к демократической трактовке политики?

У философии есть две фундаментальных характеристики. С одной стороны, это дискурс, не зависящий от места того, кто говорит. Если угодно, философия не является дискурсом ни короля, ни священника, ни пророка, ни бога. Нет никакой гарантии философского дискурса, которая давалась бы трансцендентной инстанцией, властью или священной функцией. Философия принимает то, что поиск истины открыт всем. Философом может быть кто угодно. То, что он говорит, подтверждается или опровергается не его положением, а лишь содержанием его речи. Или, если говорить на более техническом языке, философская оценка определяется не субъективным высказыванием, а лишь объективно высказанным. Философия – это дискурс, который получает легитимность только от себя самого.

И это, очевидно, демократическая характеристика.

Философия совершенно безразлична к социальной, культурной или религиозной позиции того, кто говорит или мыслит. Она принимает то, что может принадлежать кому угодно. И при этом она доступна для одобрения или критики без предварительного отбора тех, кто одобряет или возражает. Она соглашается с тем, что создается для кого угодно.

То есть мы можем сделать вывод, что философия по сущности своей демократична.