Загадочные экспедиции

Когда же, что называется, господь прибрал начальника экспедиции, отвечать за все содеянное пришлось его помощнику. Михаилу Гвоздеву сначала повезло — его отчет застрял в сибирских канцеляриях. Но в 1741 г. итогами экспедиции заинтересовались в столице, и канцелярия Иркутска дала соответствующий запрос. Геодезиста он не на шутку встревожил. Ведь в Сибири в то время было немало людей, от которых он мог узнать, что значит расследование в тайной канцелярии и как карают за не-выполнение приказа. Одним словом, единственный из живых руководителей первой русской экспедиции к берегам Аляски в своем отчете старался не столько показать истинные события, сколько уберечь голову от топора. «Со мной не советовались, я был поставлен перед свершившимся фактом, я всего лишь геодезист и вообще человек маленький». Таков смысл его отчета.

Конечно, результаты экспедиции Федорова — Гвоздева можно трактовать иначе, но то, что именно ее участники первыми показали русский флаг у берегов Америки, надеюсь, не вызывает у вас сомнения? Штурман сделал паузу и в упор посмотрел на своего постоянного оппонента.

— Ну, разумеется, — отреагировал врач, — если не считать новгородских ушкуйников, казаков-дежневцев и других, станет ясно, что первый русский корабль к берегам Аляски привели Михаил Федоров и Иван Гвоздев. От себя добавлю, что второй корабль под андреевским флагом привел туда Алексей Чириков и лишь третьим был Витус Беринг.

— Полностью с вами согласен, а теперь перейдем к Первой Камчатской экспедиции. Началась она в январе 1725 г., когда 34 человека и 25 саней с грузами двинулись на восток. По пути к ним присоединялись новые люди и грузы. Всего же в предприятии участвовало около 400 человек[98]. Через год, преодолев примерно половину пути, экспедиция зазимовала в Илимске, а весной следующего года начался самый тяжелый участок пути к океану.

Огромный к тому времени обоз экспедиции перевозил якоря, вооружение, боеприпасы, продовольствие, приборы, инструменты, паруса, канаты, гвозди и многое другое, а транспортными средствами были лошади, олени, собаки. На пути экспедицию преследовали морозы, бездорожье, бескормица. Животные зачастую падали, и людям самим приходилось впрягаться в сани. Там, где реки были судоходны и течение их совпадало с маршрутом экспедиции, нужно было строить лодки и переплавлять на них экспедиционные грузы, минуя перекаты, мели, пороги. Паек был весьма скудный: ржаная мука да немного крупы.

В Охотске экспедиция зимовала вторично, а летом 1727 г. переправилась на Камчатку, где ее участники построили бот «Святой архангел Гавриил». Именно на нем в 1728 г. и совершил Беринг вояж к проливу, носящему ныне его имя. Не обнаружив там перешейка между континентами, он затребовал от своих помощников (Шпанберга и Чирикова) изложить в письменной форме их мнение насчет обстановки и дать предложения, что делать дальше. Шпанберг посоветовал подняться к северу, до 66° с. ш., а затем возвращаться, ибо зимовка на Чукотке невозможна: нет леса и чукчи относятся к русским враждебно. Чириков считал целесообразным идти на запад, до устья Колымы или до тех пор, пока льды не преградят дорогу, зимовать же на земле, лежащей против Чукотского Носа (т. е. на Аляске). По рассказам чукчей, там имеется лес.

А теперь вспомните царскую инструкцию: идти вдоль земли, протянувшейся к северу (предположительно Америки), до тех пор, пока не встретятся владения европейских держав. Где эта земля, куда она тянется, соединена ли она с Америкой и где начинаются европейские владения? Всего этого Беринг так и не узнал. Он счел наличие пролива доказанным фактом, а затем, ссылаясь на объективные обстоятельства, принял решение возвращаться.

Адмиралтейств-коллегия, рассмотрев итоги экспедиции, признала ее бесплодной, а самого Беринга обвинила в том, что он не довел до конца порученное ему дело[99]. Правда, со временем появились другие оценки итогов экспедиции, но то, что замысел Петра I нуждался в завершении, было очевидно.

В этой ситуации Адмиралтейств-коллегия запросила у Беринга, какие полезные для державы Российской мероприятия следует провести на востоке Сибири, и он представил свои соображения на сей счет. После этого Адмиралтейств-коллегия ж сенат решили, что руководство новой экспедиции разумнее всего поручить именно капитан-командору Берингу, благо у него есть опыт и за него есть кому поручиться.

Вторая Камчатская экспедиция планировалась как добровольная и русская по составу участников (очевидно, с целью более надежного обеспечения секретности). Однако трудности предприятия были настолько велики и настолько хорошо известны, что желающих участвовать в нем было немного. Вот и пришлось зачислять в штат иностранцев. А русских брали без учета содержания кондуита (личного дела офицера). Более того, некоторые из участников экспедиции попали в нее прямиком из тюрем.