Загадочные края

– Сколько? – изумилась Ингрид. – Я бы дала ему лет пятьдесят. – И покраснела, потому что Альдар обернулся, кривовато усмехаясь, вполне ясно давая понять, что по крайней мере часть сказанного слышал.

Покои, выделенные графу Бергденскому, состояли из семи разноразмерных комнат, одну из них, совсем крохотную, зато угловую и с балкончиком, выделили Ингрид. Обстановки было немного – кровать с балдахином, стол, два лёгких кресла, сундук для одежды – но зато обилие гобеленов могло поразить кого угодно. Это были и тканые, и вышитые полотнища с искусно выведенными узорами и картинами, самыми разнообразными, на все вкусы. Ковров не было, и потому гобелены застилали пол, укрывали стены, а не только висели в оконных проёмах, как здесь было принято.

Эльгинн поспешила за госпожой, она приняла от неё плащ, стянула с её ног сапоги и убежала, чтоб разузнать, что да как. А Ингрид повалилась на мягкую постель, прикрытую шёлковым одеялом, и задремала – она не любила тек рано вставать, как пришлось в этот день.

15

После полудня принесли обед – паштеты, популярный у местных суп с овечьим сыром, гуся и жареную свинину в каком-то замысловатом, очень вкусном соусе. Обедали в общей гостиной, где слуги, едва разыскав одну из скатертей, наспех накрыли стол. С императорского стола предложили также вино – пряное, сладкое и густое – но Алклета и Ингрид предпочли самодельный чай, а Сорглан обошёлся без того и другого. Канут не пришёл, задержался на грузовых кораблях, да его и не ждали раньше вечера. Ингрид жевала паштет с хлебом и думала, каково ему, бедняге, без обеда и на ветру. Но дело надо было делать, и теперь от Канута зависело, насколько хорошо будут сохранены богатства Бергдена. Впрочем, Сорглан безоговорочно доверял сыну.

После обеда слуги принесли несколько сундуков с платьями, и Алклета открыла их своим ключом, висящим в связке на поясе. Нужно было всё вынуть, пересмотреть и по возможности разгладить – здесь это делали деревянной планкой, приспособленной к ручке и, конечно, делали плохо. Графиня должна была также подобрать одеяния для мужа и сына, а это тоже было нелегко. Всё, что было привезено, вытряхнули прямо на пол, на чистые гобелены, на столы и сундуки. Сорглан, чтоб не смущать женщин и не мешаться в дело, в котором ничего не хотел понимать, ушёл куда-то – он планировал вернуться перед самым балом и надеть то, что подберёт ему жена. Он никогда не спорил, что надеть.

– Хоть ванну прими, пап! – закричала ему вслед Ингрид, но он ничего не ответил.

Они перебрали все платья, привезённые с собой, и распределили, что когда надевать. На этот бал Ингрид выбрала голубое с белым – оно шло ей, и можно было надеяться, что первое впечатление, произведённое ею, будет вполне благоприятным. Она почему-то волновалась о том, что подумают о ней при дворе, должно быть, потому, что была террианкой. Конечно, родство через обряд было для местных не менее священно, чем кровное. Но всё равно…

Прежде чем наряжаться в платье, следовало, как оказалось, натянуть на себя уйму одёжек – глубоко декольтированный корсаж со сборками и три холщовые юбки с оборками из тонкого льна – они должны были держать объём юбки – хуже, чем кринолин, совсем не так пышно. Но кому нужна особенная пышность? Она чертовски неудобна и красива очень условно.

Ингрид помогла матери облачиться в алое платье, сама затянула на ней все шнурки и ремешки, которые нужно было затягивать горничной, усадила делать прическу. Она легко расчесала её пушистые, истончившиеся со временем волосы и позволила Эльгинн, которая это умела, завить их с помощью нагретого стержня. Алклета сидела молчаливо и смирно, доверяя дочери. Ей было, в общем-то всё равно, что сделают с её волосами, потому что считала себя слишком старой для вычурных причёсок. Она считала, что волосы можно просто убрать под вуаль и не возиться с ними.

Но её дочь думала иначе. Из сундука со своими платьями она извлекла небольшой сундучок и достала оттуда тщательно припрятанные, собранные с трудом всевозможные косметические средства – фиксирующий гель, разные кремы, помаду, пудру и множество маленьких красивых плоских коробочек. Косметику купцы везли сюда как ароматические вещества, поскольку вся она была ароматизирована, а о настоящей косметике здесь пока ещё не знали. Кроме того, коробочки были красивые, а выковыривать из них плотно пригнанные ванночки с сухими тенями и румянами торговцы считали излишним, а часто даже и не успевали посмотреть, что же они прихватили. Ингрид скупала всё, что ей попадалось, из подобных средств, поскольку не знала, удастся ли купцам раздобыть что-то получше. Заказ на всякий случай оставила.