Загадочные острова и неправильные пираты

Ты знаешь, наше судно только тем и занимается, что бороздит просторы океанов в поисках странных мест. Но это, так, для сведения, главное, что до недавнего времени, то есть до вчерашнего дня, я числился там юнгой, а вчера меня произвели в матросы, так что теперь место юнги вакантно, понимаешь? Я замолвлю за тебя словечко перед капитаном, и думаю, учитывая твои феноменальные способности, он тебя возьмёт, так, что встретимся сегодня вечером, за ужином, в таверне «У французского короля». И больше не попадайся на дешёвые трюки бродяг как сегодня. При встрече с «такими», главное, сразу показать свою силу. И не бойся пустить им кровь, иначе они это сделают быстрее. Ну, пока. Мне пора возвращаться на корабль. Кстати, таверна «У французского короля», прямо пред тобой. До встречи.

Здесь мы расстались, и мой новый знакомый, бывший юнга, а ныне произведённый в матросы полноценный моряк, подпрыгивая вниз по каменистой тропинке вприпрыжку, как обыкновенный мальчишка. Я же, не спеша, пошёл дальше по улице, запоминая место расположения таверны «У французского короля», чтобы вечером можно было быстро и безошибочно её найти, а затем тоже спустился к воде, чтобы почистить и привести в порядок свою, пострадавшую во время потасовки, одежду.

Глава 5 В таверне

В таверну «У Французского короля» я пришёл намного раньше назначенного времени.

Как и обычно, в те дни, когда в порту собирается больше трёх кораблей, и их экипажи сходят на берег, у кабатчиков и владельцев винных лавок начинается горячее время. От покупателей нет отбоя. Но чем больше они заливают глотки ромом и вином, тем чаще и более кровавыми становятся стычки между моряками, или между моряками и торгашами.

Сегодня в этой таверне было относительно спокойно. В зале был полумрак. В воздухе стоял тяжёлый запах горелого мяса, гнилых овощей и немытых тел – обычный кабацкий дух. В зале стояло десятка два столов с тяжёлыми дубовыми столешницами и такими же тяжёлыми лавками, видимо, более лёгкая мебель здесь не приживалась, поскольку частенько служила подручным оружием при выяснении отношений среди посетителей.

Сейчас была занята едва ли половина мест, но народ подходил, чувствуя приближения ужина, и заполняемость этого заведения «общепита» с каждой минутой увеличивалась.

Я сел за свободный столик, заказал горох с бараниной, бокал местного виноградного вина, и, не спеша, принялся за трапезу. Здесь на меня никто не обращал никакого внимания, и меня это вполне устраивало.

В зале было относительно спокойно. Лишь трое пьяных матросов, игравших в кости за соседним столиком периодически заглушали своими воплями мирное чавканье и бульканье, доносившееся со всех сторон.

Между столов, с тряпками и ведром, сновала щупленькая девочка, на вид лет двенадцати-тринадцати, которая ликвидировала следы недавней драки. Что–то в ней было такое, особенное, что я невольно засмотрелся на неё. То ли движения резкие, порывистые, то ли манера ходить – не подхалимски угодливая, как у большинства слуг, а подчёркнуто независимая, то ли ещё что-то, точно не знаю. Но больше всего меня поразили её глаза. Я никогда в жизни не видел ничего подобного. Не чёрные и не голубые, не зелёные, а разноцветные, как калейдоскоп или как горсть разноцветных блестящих камушков. Складывалось такое впечатление, что они светятся, а в темноте, казалось, она видит лучше, чем кошка.

Вскоре послышался недовольный голос хозяина: «Ты что там лазишь, как черепаха, а ну, пошевеливайся, живее. Видишь, у наших гостей вино кончается, да и столы завалены грязной посудой!» Девочка бегом отнесла свои орудия труда куда-то на кухню и принялась собирать грязную посуду, разносить питьё, еду и по ходу ловко и быстро протирала грязные столы. И это у неё получалось так грациозно и артистично, что казалось, она танцует, а не выполняет чёрную работу. Быстрота и непринужденность её работы особенно нравилась посетителям, поскольку с нежеланием долго ждать подачи горячительных напитков, у них уживались претензии на какое-то подобие чистоты.

И вот, совершая очередной обход столов, девочка приблизилась к компании уже изрядно нагрузившихся моряков, флибустьеров, капёров или просто пиратов, которые мало чем отличались друг от друга.

Девочка, убирая со столов, оказалась между двумя из них. Один «гориллоподобный» верзила, двухметрового роста, с чёрной шерстью на голой груди и совершенно бессмысленным взглядом поросячьих глаз, вдруг схватил её за плечо своей огромной лапой.

– Ну, теперь деточка мы с тобой поразвлекаемся, – нечленораздельно промычал он, и, качаясь, поднялся из-за стола. Его собутыльники попытались его урезонить. – Ведь это маленькая девочка, ещё дитя, что тебе взрослых шлюх не хватает что ли? Но он или не слышал их или делал вид, что не слышит.

Качаясь из стороны в сторону, как в десятибалльный шторм, он шёл прямо на меня, нетвёрдо ступая своими кривыми ногами и волоча кричавшую и вырывающуюся девочку, за собой.