Загадочные убийства

Под грохот артиллерийского обстрела Роланд поведал ему свою историю: его мать умерла, когда ему было девять, а не видел он ее с четырех лет; его отец работал в Африке миссионером, и лишь незадолго до окончания школы между ними произошла одна натянутая встреча. Не имея никакой родни, кроме крестной, Лакнор после окончания школы сбежал в Париж, где и познакомился с денщиком.

— Уоринг! Вспомнил, как его звали! — Тимоти хлопнул себя ладонью по ноге. — Похоже, мысли моего одряхлевшего ума начали оживать. Эта парочка любила острые ощущения и ввязывалась в разные авантюры. Судя по их словам, во Франции они крутились, знаете ли, в богемных кругах. Сплошные вечеринки и женщины. Вроде бы, с ними кутил иногда и старина Эдди.

— Какой Эдди? — в замешательстве спросил Гай.

— Король Эдуард[43]. Он обожал такого рода приключения.

— О, да, — поддакнул Салливан, кивнув со всей возможной глубокомысленностью. Он впервые слышал столь фамильярное упоминание королевских особ.

— В любом случае при всех их веселых эскападах они, видимо, влачили нищенское существование. По-моему, пытались заработать на жизнь писательством, но ничего у них, очевидно, не вышло. Когда разразилась война, они увидели шанс на получение регулярного питания и крыши над головой. Бедняги, — Мэлоун покачал головой. — Да все мы были дураками! Все думали, что вносим свою лепту, сражаясь за короля и за родину. Лелеяли наши глупые заблуждения. — В приступе меланхолии он обвел рукой свою жалкую комнату. — Вот за что мы сражались.

Собрав все силы, Гай постарался придать своему взгляду искреннее сочувствие. Самым страшным для него могло быть вынужденное признание в том, что сам он не принадлежит к армии храбрецов, сражавшихся за короля и за родину, и не достоин даже захудалой комнатенки.

— Я ведь рассказывал вам о Роланде, верно? — Тимоти тряхнул головой. — В общем, вероятно, война достала его. Практически погубила. Он кричал во сне по ночам, иногда откровенно рыдал днем. Худшим из того, что могло с ним случиться, стала газовая атака — лучше б он погиб от пули. Простите, я понимаю, что это звучит ужасно, но для некоторых несчастных жизнь с тяжким грузом военных воспоминаний хуже смерти. Уоринг, казалось, справлялся с этим гораздо лучше, хотя, возможно, он просто лучше скрывал свои переживания. Должен сказать, я удивился, услышав, что именно Уоринг покончил с собой.

— Простите, о чем вы говорите? — спросил Гай.

— О, разве вы не знали? Уоринга обнаружили в каком-то сарае с простреленной головой. Врачи только что выписали их обоих из госпиталя. Роланду предписали ехать в Англию в отпуск, а его другу предстояло отправиться обратно на передовую. Поэтому с тех пор я их не видел.

— Понятно, — пробурчал бывший полицейский, хотя и сомневался, что понял все. — И почему же вы удивились, услышав о судьбе Уоринга?

— Не знаю. Никому неведомо, что творится в уме прошедшего войну человека, но почему-то такой слабости я ожидал больше от Роланда, чем от Уоринга. Все понимали, что отправка Роланда домой означала, что врачи сочли его психически травмированным, то есть он заработал себе так называемый невроз военного времени, хотя они предпочли не уточнять диагноз. Уорингу же предстояло отправиться обратно на фронт. Вероятно, он сдрейфил и решил разом покончить со всеми мучениями.

— И вы больше никогда не слышали о Роланде?

— Нет, — ответил Тимоти, — но в этом нет ничего необычного. Я потерял связь со многими однополчанами. Большинству хотелось напрочь забыть о тех днях. Нам пытались пару раз устроить встречи ветеранов, и если на них кто-то не появлялся, просто предполагалось, что они предпочли порвать с этим прошлым.

— Вы упоминали о любимой крестной Лакнора, — напомнил Гай собеседнику. — Он рассказывал еще что-нибудь о ней?

— Ничего, старина. За исключением того, что она повредилась умом, так что на самом деле он потерял даже ее.

— А знали вы медсестру Флоренс Шор? — помолчав, спросил Гай.

— Уж не ее ли убили в поезде?

Салливан кивнул.

— Да, некоторые солдаты рассказывали о ней. Я знаю, что она служила в госпитале под Ипром, когда мы там стояли, — сообщил Мэлоун. — Она ухаживала за парочкой моих земляков. Но лично я никогда не встречался с ней.

— А не помните, знал ли ее Роланд? — настойчиво гнул свою линию Гай.

— Нет, не припоминаю. — Тимоти искоса глянул на него. — Неужели вы подразумеваете, что Роланд мог убить ее?

— Не знаю, сэр, — честно ответил его гость и, решив рискнуть, задал последний вопрос: — А как вы думаете, способен Роланд на убийство? То есть на хладнокровное убийство.

— Черт побери, приятель! Что за вопрос? Что же там думают о нем его родственники?

— Простите, сэр, — с запинкой произнес Гай, — я вынужден спросить об этом, но вы можете не отвечать.

— Мы же воевали, — мрачно ответил Мэлоун. — Мы все стали убийцами.

Салливан опустил глаза, стыдясь самого себя.

— Да, конечно, — уныло согласился он и уже бодрее добавил: — Спасибо, что вы поговорили со мной. Я крайне признателен вам.