Загадочный мужчина

Потом я стала шагами мерить комнату. Через какое-то время я вдруг поняла, что меня бьет дрожь, причем не от холода, дрожала я — мне было страшно. Поэтому я чуть ли не взлетела вверх по железным ступенькам и остановилась у шкафа Хока. Мне необходимо было одеться во что-то теплое. Поскольку я одевалась наспех, сложив куртку, ботинки в пакет, чтобы выполнить приказ Хока, я слишком нервничала, чтобы думать об одежде. Я нашла его рубашку из темно-синей фланели в шкафу. Надела на себя и перестала дрожать.

Супергеройские суперспособности Хока передавались и на его одежду.

Хорошо, что теперь я знала об этом.

Я спустилась вниз и опять стала мерить шагами комнату.

Я не замечала времени, но видно долго уже расхаживала, потому что Суарес сказал:

— Может, вам стоит попробовать поспать.

Да, похоже может и стоит попробовать, хотя…

— Не думаю, что засну, — сообщила я ему, а потом спросила:

— Можно я посмотрю телевизор?

— Лучше, чтобы я слышал, что происходит за дверью, — ответил он.

Точно. Вероятно, это было лучше, если бы сюда прибыли плохие парни, он заранее бы их услышал.

Я кивнула, соглашаясь.

Я еще немного походила.

Время двигалось вперед, адреналин зашкаливал и истощал мои силы. Я легла на диван Хока, свернувшись калачиком, и смотрела на лунный свет, который скользил по маленькой реке, или возможно по огромной бухте, раздумывала может стоит нарушить свое обещание, данное Джинджер, и все же позвонить нашим родителям. У меня тут же предстало лиц Джинджер перед глазами. Я подумала о том, что никогда не смогу его забыть и понадеялась, что увижу ее лицо когда-нибудь без кровоподтеков, не побитое и не опухшее.

А затем я уснула.

Внезапно я проснулась, как только услышала отчетливый скрип двери гаража. Сон тут же испарился, я вскочила с дивана и прошла вперед, увидев Суареса, стоящего лицом к двери, казалось, что это его обычное состояние — ноги широко расставлены, руки на бедрах и его рука лежала на кобуре с пистолетом.

Опять раздался скрип гаражных дверей и открылась внутренняя дверь в дом, Хок увидел меня и у меня сердце ухнуло, живот сжался, но он тут же взглянул на Суареса.

— Свободен, — пробормотал он, и Суарес ушел, не оглядываясь.

Хок направился ко мне. Я побежала ему на встречу.

Остановилась и положила руки ему на груди.

— Как она? — спросила я.

Он остановился, положив руки мне на плечи. Затем он поднял меня в воздух и тут же поставил на землю, я находилась от него на расстоянии вытянутой руки. Но видно для него этого расстояния было недостаточно, поскольку сам он отпустил на шаг назад.

Я не могла отвести от него взгляд, все мои внутренности парализовало.

И я увидела в его взгляде — ответ. Он не перезвонил мне, потому что он не простил меня. Он до сих пор не простил меня, поэтому он не хотел, чтобы я до него дотрагивалась и стояла так близко.

Я схватилась за сердце, почувствовав жгучую боль, прожигающую меня насквозь.

— Она находится под охраной в больнице, — ответил Хок. — У нее сломаны некоторые кости на лице, сотрясение мозга, а также переломаны семь ребер. Никаких внутренних повреждений, но побои на лице потребуют пластической хирургии.

Я с трудом сглотнула, новая боль пронзила меня, и кивнула.

— Она..., — я опять сглотнула, — она в безопасности?

— Она под охраной Лоусона, — ответил Хок, скрестив руки на груди. — Я передал Джинджер ему, с условием, что он заключит сделку с федералами. Она выкладывает все и ей предоставляют защиту свидетелей. Мы отвезли ее в мое безопасное место, Лоусон нас там встретил, мы поболтали с ней, пока док ее осматривал. Нам потребовалось какое-то время, чтобы уговорить ее дать показания. Но потом все это дерьмо заняло еще больше времени, потому что федералы захотели узнать ценность ее информации, поскольку она не совсем лояльна, как свидетель, за ней тянется длинное уродливое прошлое, если учесть на какие затраты пойдут федералы, чтобы включить ее в программу защиты свидетелей. Ей зачитали ее послужной список правонарушений, сколько раз она привлекалась, что она известная наркоманка, которая не раз задерживалась с не очень хорошей компанией, активно участвовала в некоторых не очень хороших акциях и самое главное — на работе она не задерживалась больше, чем на четыре месяца в каком-то магазине. Это явно не туз у нее в рукаве, определенно адвокаты съедят ее с потрохами, даже не подавятся.

К сожалению, это была правда.

Я прикусила нижнюю губу.