Загадочный Волжский

Лукьяныч часто повторял: «Мы любим друг друга духовно, дух неотлучно пребывает с нами, оттого все и открыто перед нами». Это означало, что в духобратстве для девушки, живущей блудно, не считалось грехом родить ребенка, и в пещерах якобы нередко предавались греху соития его обитатели, мужчины и женщины. Глухая темень способствовала страстям.

По сути, Андрей Лукьянович обманывал людей, выманивая у них деньги «на укрепление веры», а сам… тайно ходил молиться в церковь.

В 1881 году Черкасов добился разрешения на строительство монастыря, и в Безродном была освящена церковь Всех Святых. Церкви и властям, впрочем, не понравилось, что у религиозного лжеучения нашлось столько подвижников. Подземелья окончательно засыпали в самом начале ХХ века. Ну а дальше мы уже все знаем.

Прояснятся ли еще какие–нибудь детали подземного строительства и обитания в катакомбах? Сомнительно. Хотя… все может быть. Кое–кто из энтузиастов предлагали городским властям организовать в сохранившихся частях подземелья нечто вроде музея, водить туда туристов и экскурсантов, ведь иных, «старинных» достопримечательностей в Волжском нет. Кстати сказать, обустроили, даже электрическим светом обеспечили подобные катакомбы близ Уракова бугра на Волге… Туда сейчас охотно едут и местные жители, и туристы со всей страны. Сегодня пещеры Уракова бугра — заметная достопримечательность региона. Дойдет ли когда–нибудь у нас дело до реализации — пока неясно. Да и пещеры могли уже не сохраниться из–за интенсивного строительства…

Однако со стариной в молодом городе оказалось не так уж плохо. По крайней мере, новые находки из давнего–давнего прошлого не заставили себя долго ждать…

ГЛАВА 2 КАК НАЗЫВАЛСЯ ДРЕВНИЙ ГОРОД?

Следы давней трагедии

Эти предметы на столе — как память об ушедшей жизни. Черепки глиняной посуды с незатейливым геометрическим узором, цветные кусочки поливной керамики, обломок золотоордынского кирпича–плинты, землисто–серый треснувший горшочек размером в пригоршню с отпечатками пальцев на стенках… Понадобилось вновь взглянуть на них, потрогать руками, забыться в раздумьях, чтобы рассказ о минувшем начал свой неспешный разбег. Точно безмолвные черепки таили в себе некую энергию, придавшую, наконец, движение мысли.

Хотя, пожалуй, и не удивительно: разве людской труд оставит равнодушным? А здесь не просто предметы, здесь — загадка, и ей никак не менее шести веков…

Весть о странных находках строителей, копавших в 1985 году траншею под теплотрассу строящегося Центрального рынка, принес мой друг, волжский художник и завзятый любитель путешествий Владимир Бедрак. С ним мы исходили и изъездили уже немало здешних дорог, одинаково пленяясь и будоражаще–зовущим степным раздольем, и сумрачной сенью буерачных лесов, и чарующей тьмой заповедных подземелий. Дороги эти становились заметно интересней и короче, когда мы отправлялись по ним вместе. Я догадываюсь почему: он умеет удивляться и радоваться разным, даже незначительным открытиям пути, а без этого странствия многое теряют, если в них вообще остается хоть какой–то смысл. Его готовности в любой момент собрать походный рюкзак можно позавидовать, приходится даже сдерживать иные из его порывов, поскольку необходимого досуга на все наши затеи, похоже, никогда не будет вдосталь.

Но в этот раз, выгружая из портфеля черепки, Володя был подчеркнуто немногословен.

— Откуда, полагаешь, вещицы? — спросил он.

Естественно, я пожал плечами: типичная золотоордынская глина, какой полно и на Водянском городище близ Дубовки, и на развалинах Сарай — Берке, да мало ли мест в Поволжье…

— Так вот: их обнаружили строители в траншее под теплотрассу, — пояснил он. — Там, на глубине более метра… культурный слой! Я осмотрел стенки траншеи и убедился. Полагаю, надо обследовать, иначе…

Володя мог не договаривать. Конечно, это не тот случай, мимо которого можно пройти равнодушно. Предметы золотоордынской эпохи почти в центре Волжского? Откуда они здесь?

— Набери–ка телефон Копнова. Его, я думаю, это тоже заинтересует…

Пока шли к рынку, строили всевозможные догадки. Рядом неумолчно шумела городская магистраль, потоком текли автомобили, спешили по своим делам люди. Привычные приметы городской жизни конца двадцатого столетия словно подчеркивали необычность и наших споров, и володиных находок, уводивших нас в сумеречные дали ХШ-ХIV веков, когда в здешних краях, как и повсюду на огромных пространствах от Амура до Дуная, царили чингисиды.

Сомнений в принадлежности найденной керамики эпохе татаро–монгольского нашествия не было. Точно такие же обломки мы находили на развалинах Бельджамена, крупного золотоордынского города на древнем Итиле (Волге), а также на месте бывшей столицы Золотой Орды — Новом Сарае, хорошо изучили по описаниям и иллюстрациям в археологических сборниках.