Загадочный Восток

Первые шаги Чжу Юаньчжана как императора нельзя не признать очень умными. Он запретил подданным носить насильственно навязанные им прежней властью монгольские прически и одежду. Были восстановлены китайские имена и фамилии. Все это вызвало народное одобрение.

Император намекнул, что, будучи конфуцианцем, не возражает против буддизма. Со временем он очень терпимо отнесся и к исламу.

Политика Чжу Юаньчжана свидетельствует о том, что он твердо рассчитывал править долго, а может быть, и жить вечно. В Законах династии Мин говорилось, что они созданы навеки, что в них нельзя менять ни одного слова.

Он начал править под девизом наведения порядка. Ему были близки слова мыслителя VI–V веков до н. э. Конфуция: «Государь должен быть государем, подданный — подданным, отец — отцом, сын — сыном». Понятно, что представления о порядке и справедливости, основанных на всеобщей покорности власти, у императора были вполне средневековые. Например, если он узнавал, что разбойники напали на старика, он приказывал их не просто казнить, а последовательно отрубить им кисти рук и ног. Чтобы было видно: у нас стариков не обижают.

Не забыв о своем крестьянском происхождении, Чжу Юаньчжан провел довольно разумную аграрную реформу: он закрепил земли за теми, кто их обрабатывает. Это подняло экономику Китая после гражданской войны. Ввел он и некий земельный максимум, вызвав недовольство крупных землевладельцев. Правда, закрепощение крестьянства при нем продолжалось.

Чжу Юаньчжан был у власти долго — с 1368 по 1398 год. У него, имевшего, как тогда было принято, огромный гарем, родилось 25 сыновей. Кстати, сам Чжу Юаньчжан считал, что во дворце не должно быть ревнивых женщин, и установил строжайший график посещения императора женами и наложницами.

Он строго распределил между сыновьями, а потом и внуками все ведущие посты в управлении великой империей. Известны его слова: «В стране нет никого надежнее детей и внуков». Правда, они начали враждовать между собой даже раньше, чем его похоронили.

В 1380 году Чжу Юаньчжан ликвидировал посты канцлеров цзайсян, которые имели некие полномочия при прежних императорах. Все основные ведомства были подчинены ему лично. Он неоднократно единовременно смещал всех начальников по всем уделам и не сразу замещал освободившиеся должности. Ожидание нового начальника нагоняло на всех настоящий ужас.

Чжу Юаньчжан отменил традиционный институт увещевателей императора, зародившийся еще в раннем Средневековье, в X–XIII веках. Увещеватели были обязаны указывать императорам на ошибки и промахи. В основном они сообщали императору о несправедливостях, творившихся в провинциях. Подобная практика существовала и в Древнем Египте (так называемые уши фараона), и в Древнем Риме, где действовали народные трибуны.

Отказавшись от увещевателей, Чжу Юаньчжан значительно расширил штат тайной полиции. Ее полномочия стали огромными.

Уже во второй год своего правления, в 1369-м, Чжу Юаньчжан отдал приказ Центральной правительственной палате (она ничем не правила — только исполняла его распоряжения) подготовить Заветы родоначальника царствующей династии Мин. Это был комплекс юридических и нравственных положений. Там говорилось: «Каждый из моих сыновей и внуков с почтением примет мои распоряжения, ни одно слово в них не может быть изменено». Какая самоуверенность и какая наивность!

Чжу Юаньчжан постепенно превращался в жестокого деспота. Удивительно ли: мальчиком он работал в поле, потом просил подаяния, верил в приход Мессии, но тот не явился, и он сам стал спасителем своего народа. Разве может при такой биографии не закружиться голова?

Положение на вершине власти всегда тяжело влияет на человеческую натуру. С годами Чжу Юаньчжану стали всюду мерещиться враги. Как все тираны, он ненавидел знать и говорил: «Когда при дворе нет честных сановников и внутри страны появляется вероломство и зло, то циньваны (его сыновья в должности удельных князей) должны отдать своим войскам приказ и, в соответствии с тайным указом императора, для всех воинов под его главным командованием повести карающие войска и усмирять этих вероломных и зловредных людей».

Со временем подозрительность императора обернулась настоящей манией. Был объявлен изменником канцлер Ху Вэйюн — его вчерашний ближайший соратник. Его обвинили в сговоре с монголами. На самом деле он возражал против растущей обособленности уделов, где правили сыновья императора.

Следствие шло 10 лет. Изменников насчитывались уже десятки тысяч. Их или казнили, или высылали всю семью, а в Китае семья — это большое количество людей. Только по одному из обвинений проходило 800 человек.

Дальше последовало дело полководца Лань Юя. Это был талантливый военачальник, защищавший северные рубежи от монголов. Его обвинили в предательстве, и опять начались массовые казни.